- Для начала попробуем разобраться, что же такое монастырь. Понятно, что это не только стены...

– Монастырь – это общество искренне стремящихся к Богу и не желающих жить обычной (мирской) жизнью людей. Это люди, которые намеренно удалились от мира, чтобы в посильном подвиге труда и молитвы совместно (то есть, помогая друг другу) двигаться ко Христу.

- В наше время трудно полностью удалиться от мира…

- Любая обитель с одной стороны изолирована от мира. Уставные трапезы, например, проходят только для братии. Молча они едят и слушают жития святых – преимущественно монахов, чтобы после иметь возможность применить этот опыт и в своей жизни. Закрыты для мирян и монастырские собрания. Но полная изоляция в современном мире невозможна: на праздники съезжаются паломники, они участвуют в богослужениях, Таинствах, им проводятся экскурсии, организуются трапезы.

- В Иоанно-Богословский монастырь стремятся попасть многие: получить ответы на вопросы, прикоснуться к святыням, или просто «поглазеть» на монахов. При таком обилии народа сложно найти тот самый покой, ради которого человек удалялся от мира?

- В нашей обители есть монахи строгого образа жизни, которые и с братией общаются мало. Основной акцент их повседневности – это общение с Богом. Поэтому с мирянами они пересекаются крайне редко, только на службе, во время принятия Исповеди. Да и такие послушания даются соразмерно с духовными силами каждого. Если монах слишком много общается с мирянами, он заражается их стремлениями и страстями, постепенно происходит внутреннее выхолащивание всего монашеского. Именно поэтому такие встречи должны быть строго дозированы, ведь основные радости монаха в богослужении, молитве, чтении духовной литературы, иногда в общении с братией.

Но это вовсе не значит, что обитель стремится к полной изоляции. Мы рады всем паломникам и гостям. Однако заранее предупреждаем, что есть определённые часы приёма и экскурсий. А в богослужебное время никто просто не сможет уделить паломникам внимания.

- В обитель стремятся совершенно разные люди. Существует ли какой-то контроль «на входе»?

- Конечно. В обязанности комендантской службы монастыря входит проверка прибывающих. Здесь сразу стоит уяснить, что в нашем монастыре все трудятся и несут посильное послушание. Бывает, к нам приезжает человек на время ― пожить и потрудиться. Но позже оказывается, что он очень болен, и болезнь заразна. Или визитёр находится в розыске правоохранительными органами. Мы не можем принять таких мирян. Кроме того, в Иоанно-Богословской обители долгое время ведут список всех, кто когда-либо здесь побывал, с указанием мелких или крупных нарушений. Если человек совершил незначительные проступки, в которых покаялся, его с радостью примут вновь. Если же гость намеренно, неоднократно вредил себе и окружающим, дорога в монастырь для него закрыта. Более того, данной базой мы охотно делимся с комендантскими службами других монастырей.

- А как принимают тех, кто приходит в обитель с желанием навсегда посвятить себя Господу и стать монахом?

- Сначала такие люди живут и трудятся при монастыре вместе со всеми трудниками на общих правах. В нашей обители, в сравнении с другими, очень большой испытательный срок. Он может продлиться от года до трех лет. Здесь все зависит от желания и устремлений самого человека.

В замкнутом обществе, которым является монастырь, очень быстро выявляется суть человека. Обычно на втором месяце он полностью показывает себя – все достоинства и недостатки.

Первые три дня любой посетитель обители может спокойно осваиваться. Потом ему дается посильное послушание, во время которого и проявляются все особенности характера, проверяется готовность человека подчиняться Уставу монастыря, соблюдать действующие распорядки, мирно сосуществовать и помогать другим жителям обители.

У нас был случай, когда в обитель мама привезла своего двадцатилетнего сына, чтобы тот стал монахом. Однако, спустя некоторое время, на него стали жаловаться соседи по келье. Юноша уклонялся от послушаний, был капризен и непослушен, мог улечься на чужую кровать, без спроса взять чужие вещи. На увещания соседей не реагировал. Жалобы дошли до меня.

- Наябедничали?

- Ни в коем случае. Другие трудники пришли ко мне не ябедничать, а просить помощи. Ведь что такое ябедничество – им занимаются с целью выхлопотать для другого наказание, а не помочь. Монахи же пекутся не о розгах для товарища, а о его спасении, когда сами не в силах достучаться до него. Разобравшись в проблеме, мы поняли, что юноша был избалован родительницей. Если до двадцати лет его толком не воспитали, потом это почти невозможно сделать. Какое-то время мы пытались его привести в общие рамки, смиряли сами себя... В итоге этот молодой человек не стал монахом потому, что просто не ужился с другими, не захотел побороть свой эгоизм.

- Все люди разные. Как же понять, кто готов к монашеству?

- В монастырь каждый приносит свой эгоизм, свои особенности характера. И здесь не прижиться тем, кто не желает смиряться, встраивать свою жизнь в социум, вести себя в рамках существующего Устава и соблюдать субординацию. Случается так, что человек немощен от природы, но посильно старается нести данные ему послушания, никого не обижает и не жалуется. И тогда сами братия, видя это, приходят ему на помощь, поддерживают и с радостью разделяют с ним его труды.

Но если человек постоянно отлынивает от своих обязанностей, их приходится выполнять другим. Понятно, что такой трудник со временем станет для братии обузой.

Как говорил преподобный Амвросий Оптинский: «Кто в монастыре живёт не по-монастырски, того само место изгонит».

- Понятно, что в сельском монастыре забот гораздо больше, чем в городском. Но как определить: кто с чем может справиться, а кто нет?

- Послушания каждому даются по его силам. Если человек раньше ничего тяжелее ручки в руках не держал, его не отправят в коровник. Если мы говорим о монахах или тех, кто собирается ими стать, то тут мы еще во время первой беседы выясняем предпочтения человека и его расположенность к какой-то деятельности. Однако учитывать их при распределении послушаний будем не сразу. Ведь человек пришел в монастырь, чтобы отвергнуть свою волю, научиться послушанию ради Христа.

Бывает, что новичок принес бы обители большую пользу на определенном послушании, но его сознательно туда не направляют. Почему? Да потому, что это не будет полезно для его духовного развития. Не будем забывать, что главная цель монастыря – совместное спасение. Человек выполнит одно послушание, покажет себя как смиренный и добрый работник, его переводят на другое, третье. Не капризничает и не отказывается – в качестве награды он сможет попасть на ту работу, которая особенно приносит радость его душе.

Есть у этой системы и ещё одна положительная сторона. Если человек не потрудился в разных местах, то начинает думать, что его послушание самое сложное, серьезное и важное. Начинает расти гордыня, кажется, что вся монастырская жизнь вокруг него строится.

Например, решил кто-то, что он самый главный молочник. Но чтобы молоко к нему в цех попало, нужно поле засеять, траву покосить, фураж собрать, тракторы и ферму отремонтировать, за животными посмотреть, их подоить, да ещё это молоко в молочный цех привезти. И уж потом можно будет с ним что-то делать.

Если человек побывал на разных послушаниях, знает весь цикл, то он отлично понимает, что все они – разные, но по-своему тяжелые и важные.

- А если человек слаб здоровьем для каких-то дел?

- Бывает, что на тяжелые работы мы можем назначить человека немощного. В коровник, например. Если он не просит работу полегче, самоотверженно берется за порученное, это знак его смирения, значит, он готов двигаться дальше. Мы на следующий день переведем его на новое послушание, он не успеет нанести вред своему здоровью. Ведь духовный рост братии – это всегда на первом месте.

- В вашем монастыре большое хозяйство?

- Немалое. Когда-то обитель выкупила у местных распадающихся колхозов, у неспособных обрабатывать паевые участки колхозников около 1200 га земли (для сравнения, это примерно 1500 футбольных полей – ред). Тысячу из них засеваем зерном, которое выращиваем и для собственных нужд, и на продажу. Работают здесь наемные труженики – все те же бывшие колхозники на монастырских тракторах. На нашей ферме 120 дойных коров и еще больше молодняка. Есть своя пасека, пекарня, молочное и квасное производства. Монастырское подворье является официальным сельхозпроизводителем, даже небольшие субсидии от государства получаем.

- Знаю, что сельское хозяйство не слишком прибыльное занятие. Как справляетесь?

- Сельское хозяйство в нашей полосе – дело рискованное. Нужно быть рачительным хозяином, потому что ошибка любого подразделения может привести к потере урожая и огромным убыткам всего хозяйства на целый год. А еще неурожаи, засуха, дожди.

Приходится очень много молиться и делать все, что от нас зависит. Да и богатый урожай еще не признак того, что все будет хорошо.

Например, в этом году, несмотря на дожди, много зерна собрали. Но собрали так и по всей области. Элеваторы были забиты, приходилось продавать зерно по невысокой цене.

- Как реализуете остальную продукцию?

- Молоко, творог, масло, хлеб и выпечку, квас и многое другое можно купить в специальных монастырских лавках, которые расположены в разных районах города (при Николо-Ямском храме, при Крестовоздвиженском храме в Дашково-Песочне и возле храма в честь праведного Иоанна Кронштадтского). Кроме того, у нас заключены договоры с некоторыми Рязанскими магазинами – они берут на реализацию наш товар. Его легко узнать по специальным этикеткам.

- Получается, что на плечах настоятеля монастыря и заботы о духовном становлении братии, и хозяйственные работы, включая ферму, да еще и подворье в Рязани. Это наверняка требует дополнительных знаний...

- До того, как прийти на служение Господу, я окончил светский вуз – Рязанскую радиоакадемию. Сначала очень жалел о затраченном на это времени – ведь его можно было употребить на получение духовного образования. Но Господь ничего не делает просто так. Мои технические знания неожиданно пригодились, когда меня назначили настоятелем монастыря и подворья. Для того, чтобы руководить в том числе и коммунальными службами, и энергетическими, и механизаторскими очень нужны те технические предметы, что я изучал в вузе. Но чему-то все равно и сейчас подучиваться приходится.

Кроме того, не считаю зазорным в сложных вопросах обращаться за консультацией к специалистам. Я прекрасно понимаю, что техническая ошибка в масштабах монастыря может вылиться в большие финансовые расходы. Поэтому перед принятием важного решения стараюсь опираться не только на собственный опыт.

Но здесь важно найти золотую середину и помнить о том, что настоятель в первую очередь не хозяйственник, а отец для своих братьев-монахов.

- С таким количеством забот как все успеть? В чем Ваш секрет?

- Часто не хватает времени просто почитать. Но очень помогает то, что в монастыре есть свой распорядок, свой жизненный ритм. Я живу в корпусе вместе с братией, несмотря на то, что у меня много других послушаний, я не выпадаю из общего ритма. Если сделаться неприступным и важным – ничего не получится. По возможности стараюсь участвовать в общих послушаниях. Вот осенью перегоняли скот с летних пастбищ на зимовье. В подрясниках, сапогах, телогрейках – все вместе потрудились. Я давно понял – без личного примера мало чего добьёшься. И других проще посылать на послушания, если сам ты их выполнял и знаешь их тяжесть.

- Забота о братии – основное дело настоятеля. Как найти баланс между добротой и строгостью?

- А как его находят родители, воспитывающие детей? Монахи – те же дети Божии. Настоятель должен быть для них отцом. Я не претендую на отцовство, но к своему послушанию настоятеля отношусь серьёзно. Стараюсь быть в курсе жизни монахов: кого-то подбодрить, поддержать, внимательно выслушать. В жизни самое тяжелое – быть ненужным. А в монастыре мы все друг другу нужны. Это большая семья. Если кто-то отлынивает, его тяготы ложатся на других. Приходится не только подбадривать, но и вразумлять. Наказания у нас бывают в виде поклонов в келье или прямо на солее во время монашеского правила. Крайне редко можем поменять условия жизни – из одноместной кельи, например, перевести в многоместную. Это очень смиряет и дух, и тело. Совсем без наказаний пока не получается. Но ведь и любящий родитель наказывает своих чад для их пользы.

Монахи – авангард христианства, и подчинение Уставу, взаимное уважение и любовь должны быть для них главными отличительными чертами.

- Не значит ли это, что монахи становятся похожими друг на друга, теряют свою индивидуальность?

- Нет, конечно. Жизнь в общежительном монастыре сравнивают с мешком, набитым камнями. Они трутся друг о друга, и острые углы рано или поздно сотрутся. Камни станут гладкими, но при этом не потеряют своей первоначальной формы. Так и у монахов стираются острые углы характера, при этом остаются индивидуальные черты личностей.

- Все-таки остается впечатление, что жизнь в монастыре не сахар, особенно для молодых людей. Многие ли из них идут до конца в желании стать монахами?

- Как я говорил, у нас долгий испытательный срок. Постригов не много, но они есть. Значит, в наших стенах желание стать монахом у человека окрепло и стало более осознанным. Молодежь приходит нечасто, но приходит, и это благо.

Нам остается пожелать, чтобы с Божьей помощью монахи духовно совершенствовались и подавали добрый пример вновь приходящим в одну из старейших русских обителей.

Беседовали священник Дмитрий Фетисов, Елена Пухова. Газета "Логосъ"

Фото Антония Тополова/ryazeparh.ru