Прошло уже несколько месяцев, как мне с несколькими нашими прихожанами довелось совершить паломничество в Германию и во Францию. Но воспоминания все так же ярки, будто поездка состоялась на днях. А еще впечатлений оказалось так много, что их пришлось разделить на несколько статей. Завершая в этом номере цикл записок из того паломничества, расскажу о святых и святынях еще двух французских городов – Страсбурга и Шартра.

В феврале этого года вместе с нашей группой от Рязанской епархии, награжденной за победу в литературном Рождественском конкурсе, я побывала на Святой Земле. В паломничество я взяла с собой своего тринадцатилетнего внука.

К прабабушке я ездила редко, поэтому мало что помню. Но одна поездка мне запомнилась хорошо. Стоял теплый весенний денек: один из тех светлых дней, которые бывают на День Победы.

Отец моего прадеда был священник. Он служил в небольшой христианской церкви в горном селении на Кавказе. Известно, что в те далекие советские времена священнослужителей не жаловали. 

В ее доме подвала не было. Никогда. Запасы на зиму хранила у соседей. А еще всю жизнь боялась темноты, спала со светом. Жила она тихо, одиноко, почти ни с кем не общаясь. Вокруг ее дома на берегу Цны росли только вишни. И весной запах их цветов разносился по округе.

Село наше находилось на равнине, расположенной между горами. Если залезть высоко в горы и посмотреть вниз, то вместо села можно увидеть большой круглый таз с высокими краями. Только купол церкви, возвышающийся ровно посередине, напоминал, что все-таки это поселение.

В истории Великой войны очень много не только трагического, страшного, но и невероятного, необъяснимого никакими силами человеческого разума, просто чудесного. Сегодня очень важно поднимать тему Великой Отечественной войны, ее итогов и духовных уроков для судеб нашей страны и мира, потому что мы наблюдаем, как в последние десятилетия происходит целенаправленный, подчас наглый, идеологический пересмотр итогов этого кровопролитнейшего конфликта между народами земли.

В день Радоницы у поклонного креста в Казанском женском монастыре Рязани теперь уже ежегодно свершаются панихиды по тем, кто нашел покой на территории некрополя обители. От некогда обширного монастырского кладбища сегодня осталось всего несколько надгробий с полустертыми именами и фамилиями усопших. В основном это представители дворянских родов, и только на одной сохранившейся плите значиться, что здесь погребена не только дворянка, но и монахиня. Закладная доска вмурована в стену алтарной части Казанского храма. Надпись на ней гласит: «Фролова-Багреева Евгения Саввишна, урожд. Перекусихина. Схимонахиня. † [9 мая] 1793 года».