Отец протоиерея Николая, Алексей Иванович Гурьянов, был регентом церковного хора, скончался в 1914 году. Старший брат, Михаил Алексеевич Гурьянов, преподавал в Санкт-Петербургской консерватории; младшие братья, Петр и Анатолий, также обладали музыкальными способностями. Все трое братьев погибли на войне. Уже в детские годы Колю Гурьянова называли монахом. Впоследствии старец рассказывал: «Меня в детстве все монахом называли. А я рад, я действительно монах. Никого, кроме Господа, не знал и не искал…»

Главным воспитателем и духовным другом юного подвижника была его мама, Екатерина Стефановна Гурьянова, которую он после ее блаженной кончины назовет святой. Она научила его молитве, научила постоянному предстоянию пред Господом. Даже в юные годы отрок часто вопрошал мать: «Мама, а это не грешно? Это Господу угодно?» Мать долгие годы помогала своему сыну в его трудах, скончалась 23 мая 1969 года, похоронена на кладбище острова Залит. Отец Николай, как многие православные верующие, был арестован в конце тридцатых годов. Прошел этапы, лагеря, ссылки. Во время тяжких испытаний батюшка встретил множество подвижников, истинных светильников веры православной, пример которых повлиял на всю его жизнь.

Отец Николай сочинил духовное песнопение с названием «В тридцатые годы», которое имеет подзаголовок «Автобиография». В нем говорится о двух ссылках, о тюрьмах и лагерях. Закачивается стихотворение молитвой:

Прошу, Святая Дева,
В несении креста,
Для славы Божьей Церкви
Спаси, спаси меня!

Слова эти пророчески сбылись – через крест служения людям отец Николай явил собой славу нашей Церкви. Начало пастырского служения отца Николая совпало с тяжелыми испытаниями нашей страны – Великой Отечественной войной. В сан диакона он был рукоположен 8 февраля 1942 года митрополитом Сергием (Страгородским) – будущим патриархом. А 15 февраля того же года митрополит Сергий рукоположил его во иерея. Во время служения на приходе в Литве о. Николай заочно получил богословское образование в Ленинградской духовной семинарии и Ленинградской духовной академии. А в 1958 году, по настойчивой просьбе своей матери, соскучившейся по родной Псковской земле, и по благословению псковского старца Симеона Желнина, указавшего ему место его будущего служения, ходатайствовал о переводе на уединенный рыбацкий остров Талабск (более известный под названием рыболовецкого колхоза им. Залита). Здесь отец Николай провел сорок лет жизни и пастырского служения. Здесь люди узнали старца с острова Залит. В 70-е годы к отцу Николаю на остров стали приезжать люди со всей страны – его начали почитать как старца. Некогда забытый всеми, порой он не знал ни минуты покоя от посетителей и, чуждый мирской славе, только потихоньку сетовал: «Ах, если бы вы в церковь так бежали, как за мной бегаете!»

Батюшка всегда много читал, призывая всех к вдумчивому, умному чтению, благословлял получать хорошее светское образование. Лучшим подарком для него всегда была книга. Но больше всего он любил духовное пение. Протоиерей Иоанн Миронов вспоминает, как любил старец попеть вместе с кем-то из паломников духовные песнопения, сам аккомпанируя на фисгармонии.

«И поплачем вместе, и помолимся – и так хорошо на душе, – рассказывает отец Иоанн. – Батюшка всю жизнь собирал псалмы. Просил, чтобы ему привозили все, что услышишь или найдешь в дореволюционных книгах для народного пения. Многие песнопения он сам положил на ноты. Батюшка потом благословил издать книгу «Слово жизни». Вот уже три раза она переиздавалась. В ней – вся жизнь батюшки». В любую свободную минутку батюшка садился за фисгармонию и сочинял духовные канты для простого народа. Сколько среди них вызывающих слезы, живящих душу…

Господи, помилуй,
Господи, прости,
Помоги мне, Боже,
Крест мой донести…

Он всего себя отдавал Богу и людям. Духовными чадами батюшки стали многие священники, монахи и миряне, а также игумены и игуменьи многих древних и вновь открывшихся монастырей. Все они жили под покровом молитв старца. В стихах и песнопениях отца Николая мы как будто слышим беседы старца с Господом. Они рождены желанием воспеть, прославить то, что дорого, выплакать то, что тяготит, в них – живая душа. Мы видим образы великих страданий Богочеловека, Его Матери, Его святых. Мы слышим слова утешения ко всем страждущим и унывающим, призыв стремиться «от тленности земной к вечности небесной».

Дух стихов отца Николая можно сравнить с духом писаний преподобного Силуана Афонского – это то же предстояние Творцу за весь страждущий мир, это «Адамов плач» за всех и за вся, это оплакивание земной жизни перед лицом грядущей смерти и Суда.

Прошел мой век, как день вчерашний,
Как дым, промчалась жизнь моя,
И двери смерти страшно тяжки,
Уж недалеки от меня.

Священник Георгий Галахов, газета "Благовест"