В православной традиции последних лет стало принято противопоставлять день памяти святых жён-мироносиц наследию советской культуры – Международному женскому дню, 8 марта.

Смысл вполне понятен. Хотя в наше время праздник 8 марта – это просто, как рассказывают сотни тысяч детей по всем детсадам страны, «день бабушек и мам» и дополнительный повод порадовать любимых женщин, однако коренится он в феминистском движении. Не буду долго рассуждать о феминистках, однако ни у кого язык не повернется назвать их милыми и женственными хранительницами домашнего очага.

Рано утром в окно заглянуло солнце. Вспомнилось, как в советское время в шесть часов утра по радио играл гимн Советского Союза. Он был как знак вечности, как восход луны, как начало лета, как то, что с утра привносит мысль о предназначении.

Воцерковленному человеку свойственна осторожность в утверждении идеи о пользе христианства для семьи и государства. Мы говорим, что смысл христианства — общение со Христом и подражание Ему, соединение с Ним посредством Таинств. А всё прочее — просто бонусы (как сказал бы Пушкин, «Шишков, прости, не знаю, как перевести» слово бонус). Хотя бы минимальное подражание Христу «бонусом» делает человека менее алчным или более вдумчивым, более добросовестным работником, верным семьянином, или ответственным политиком.

Между Творцом и творением лежит бездна – качественная разница, как между писателем и страницей, которую писатель написал. Пропасть эту невозможно перепрыгнуть никакими человеческими усилиями. Но есть мост, который перекинут над бездной. Мост этот – Христос.

«Какая уж теперь Пасха? — услышала я краем уха от одной грустной прихожанки. — Столько людей сейчас умирает, что же я буду праздновать?».

«Если Христос не воскрес – вера ваша тщетна». Эти слова принадлежат апостолу Павлу. И сколько бы тысячелетий ни прошло после них, какими бы "наиважнейшими" событиями нас ни пичкали средства массовой информации, новость о Воскресении Христа остаётся новостью Номер один в мире. Но парадоксальным образом именно это благовестие, составляющее сердцевину христианства, выветривается и выхолащивается сегодня из христианского сознания.

Мне вообще кажется, что по-настоящему год начинается не 1 января, и даже не 1 сентября, а на Пасху. Живем мы от Пасхи до Пасхи и в Ней черпаем силы, чтобы жить дальше.

Каждый христианин однажды задаётся вопросом: что такое моё очередное падение? Как часто в своей собственной бытовой религиозной «теплохладности» человек воспринимает грех как нечто нормальное, обыденное, выводимое из присущей человеческому естеству слабости и несовершенства. А святость, наоборот, принимает как нечто экстраординарное. Но это же неправильно! Каждому из нас, тебе и мне, дано всё для святости! Даны Таинства, Евангелие, Сам Христос, наконец! А я - «падаю».