Различные цивилизации играют весьма разную роль в мировой истории: одни создают новые государственно-политические формы организации общества, другие становятся колыбелью новых культурных миров, третьи, подобно падающей звезде, быстро загораются и также быстро гаснут, взрываясь и уничтожая вокруг себя полмира…

В 312 году произошло событие, кардинально изменившее развитие мира: император Константин I Великий, взглянув на небо, увидел у солнца яркий светящийся крест, а рядом надпись: «Сим побеждай!». И равноапостольный Константин стал первым римским императором, принявшим христианскую веру. Так была приведена в движение та цепь событий, которая привела к созданию уникальной цивилизации ― Византийской христианской империи.

С чистого листа

Правление Константина стало поворотным моментом в истории Церкви, ибо принятие императором христианства сделало Церковь уже не катакомбной, а имперской. Миланский эдикт 313 года официально провозглашал терпимость по отношению к христианской вере, и святой Константин дал понять, что намерен благоприятствовать христианству более, чем какой-либо другой, разрешенной в Римской империи, религии.

Через полвека император Феодосий довел этот процесс до логического завершения: христианство в законодательном порядке было провозглашено единственной государственной религией империи. Началась новая эра в истории мировой культуры: христианская Церковь получила официальный статус, а византийское общество образовало совершенно самостоятельный культурно-исторический тип.

Видение императора Константина имело последствия, глобальные для мировой культуры. И прежде всего, это перенос столицы Римской империи на берега Босфора в 324 году. На месте греческого города Византия стала зарождаться новая столица (Константинополь), которой суждено было сыграть решающую роль в истории мировой культуры. Мотивы переноса имели, конечно, и экономический, и политический характер, но прежде всего, древний Рим слишком тесно ассоциировался с язычеством, чтобы сделаться центром, замышляемой Константином, империи.

Поскольку Римская империя должна была стать империей христианской, святой Константин хотел видеть ее прочно утвержденной на православной вере. Всё в Византии было пронизано религией: византийские праздники были праздниками религиозными, состязания в цирке начинались с пения церковных гимнов, а торговые сделки – с призывания имени Пресвятой Троицы и запечатлевались крестным знамением.

Сегодня нам сложно представить, насколько острый интерес к религиозным вопросам проявлялся во всех слоях того общества. Однако святитель Григорий Нисский весьма ярко описал атмосферу нескончаемых богословских и философских дискуссий во время Второго Вселенского Собора: «Они заполнили весь город: парки, рынки, перекрестки, аллеи. Люди в потрепанной одежде, менялы, торговцы снедью – все были заняты спорами. Если вы просите вернуть вам сдачу, вам отвечают философскими рассуждениями о Рожденном и Нерожденном; если поинтересуетесь ценой буханки хлеба, услышите, что Отец больше Сына, а если спросите, приготовлена ли ванна, слуга ответит, что Сын был сотворен из ничего». Эта выписка свидетельствуют о том, что в Византии религия стала не просто «социальным институтом», одним из ряда других, но и поистине общественным мировоззрением, общественной моралью, общепринятой этикой.

Роль императора

Сразу же после обращения святого Константина началось и развитие монашества. И это не случайно. Монахи с их суровыми правилами составляли противовес миру, ибо в благополучной и процветающей Византии людям грозила опасность забыть, что Византия есть образ и символ, а не реальность – это была опасность отождествить Царство Божие с земным…

В центре христианского устройства Византии стоял император: он считался не просто политической фигурой – правителем, а представителем Бога на земле и неизбежно играл активную роль в делах Святой Православной Церкви.

При этом дворец с лабиринтообразными переходами, тронный зал с механическими львами и птицами, – всё это подчеркивало почти неземной статус наместника Бога ― императора: «Посредством всего этого, - писал император Константин VII Багрянородный, - мы изображаем гармоническое движение Бога-Творца вокруг этой Вселенной, в то время как императорская власть сохраняется в должной соразмерности и упорядоченности».

Даже в богослужении император занимал особое место: он причащался в алтаре, брал Святое Тело в руки и пил Святую Кровь из чаши; имел право произносить проповеди и в особые дни кадил в алтаре. Облачения, принятые сегодня у православных епископов, – это те облачения, которые носил некогда сам византийский император.

Хотя византийская действительность не имела четкого разграничения между жизнью светской и церковной и представляла собой единый организм, внутри него существовали два самостоятельных остова: духовная власть священства (sacerdotium) и политическая власть императора (imperium).

Каждый из элементов имел собственную независимую сферу деятельности, ни один не осуществлял абсолютный контроль над другим. Принималось a priori, что епископы поставлены от Бога и должны учить вере, а император призван Богом выступать защитником Православия. Сам же Константинополь рассматривался как центр мира. Это доктрина Кодекса Юстиниана, в которой мы видим основы византийской государственности, церковности, культуры.

Таким образом, византийская культура была уникальной: Церковь и государство находились в состоянии гармоничного взаимодействия, а не в отношениях господства и подчинения, как это было на Западе.

Памятник императору Константину Великому (flickr.com)

Но что же такое византизм как явление культуры? Это особая форма общественного сознания, основанная на вере в то, что Господь наш Иисус Христос, живший на земле как Человек, искупил каждую сторону человеческого бытия, а потому возможно крестить (обращать в христианство) не только отдельных людей, но и общество, и его дух в целом.

Византийцы стремились к такому устроению общества, которое было бы полностью христианским в принципах управления и в повседневной жизни. Фактически Византия была ни чем иным, как попыткой вывести все возможные следствия из воплощения Господа Иисуса Христа и применить их на практике.

Идеал и реальность

Попытка устроения жизни по высокому идеалу, конечно, была сопряжена с известным риском: Византии подчас недоставало сил, чтобы подняться на такую высоту, и часто это было катастрофично, но не устраняло великой перспективы, вдохновляющей византийцев, ― утвердить здесь, на земле, образ небесного божественного правления.

Именно поэтому весь окружающий материальный мир византийцы устраивали согласно этой перспективе: грандиозность масштабов зодчества,

смелость инженерии, индивидуальность облика каждой постройки, подражание римской архитектуре, с одной стороны, а с другой ― интенсивный поиск новых композиционных и пространственных решений, движение к куполам и центричности внутреннего пространства. Иначе и быть не могло в этом символе Царства Божия на земле, где всё должно быть гармонично, симметрично, соразмерно.

Византийское искусство – это умопомрачительный по своему масштабу синтез мировой культуры того времени: точнейший отбор всего наиболее пригодного для выражения трансцендентной сущности христианского образа.

Так, например, в ансамбле росписи византийского храма мастера идут по пути упрощения и систематизации: во-первых, множество сюжетов они заменяют выборочными, самыми значительными евангельскими сценами так, чтобы декоративная система росписи храма превратилась в сжатую, символически насыщенную формулу; во-вторых, в «программе» византийской росписи стал важен не только и не столько исторический, сколько догматический смысл, поэтому, как следствие, стремление византийских мастеров к зримому выражению догматов Церкви приводило к созданию особых иконографических схем, совершенно умозрительных, требовавших для понимания богословской эрудиции.

Вне этой культуры не могла накопиться и сохраниться та сила духа византийцев, которая смогла отвоевать Константинополь у крестоносцев в 1261 году. Это была, прежде всего, победа византийской культуры над латинством, а не просто уничтожение Латинского королевства в Константинополе, хотя в политическом и экономическом отношении восстановленная Византия была непрочным государством, все более беззащитным перед лицом давивших на нее с востока турецких полчищ.

Закат

Восток и Запад всё более отдалялись друг от друга как в богословии, так и в понимании христианской жизни. Византия продолжала жить в атмосфере патристики, храня идеи и язык отцов церкви; на западе же на смену святоотеческой традиции пришла схоластика, представляющая собой богословско-философский синтез, разработанный в XII-XIII веке. Христианский мир в организационном и в политическом смысле ослабевал на глазах и в начале XIV века турки-османы захватили богатейший торговый город Бурсу – один из важных пунктов транзитной караванной торговли между Востоком и Западом, а затем вскоре ими были взяты два других византийских города – Никея и Никомидия.

Военные успехи турок-османов стали возможны «благодаря» политической борьбе, происходившей в данном регионе. Очень часто соперничающие стороны стремились заручиться поддержкой османов, тем самым, в конечном счете, облегчая всё более ширившуюся их экспансию.

В 1413 году в Османской империи пришел к власти Мехмед I (1387 – 1421), уже восстановивший единое Османское государство в Западной Анатолии и Фракии и продолжавший кипучую военно-политическую деятельность. Его преемники – Мурад II, Мехмед II – не оставляли цели – взять Константинополь, тем более что Византия к этому времени находилась в состоянии политического упадка и представляла собой очень небольшое государство. Однако мало кто понимал тогда, что территория государства и культура не есть одно и то же.

Константин XI, всё еще надеясь на помощь католиков, в декабре 1452 года торжественно подтвердил унию, но это вызвало лишь общее недовольство в самом Константинополе.

Командующий византийским флотом Лука Нотара публично заявил, что «предпочтет, чтобы в городе господствовала турецкая чалма, нежели папская тиара», – и 7 апреля 1453 года турки начали штурм Константинополя с суши и с моря. И хотя жители Константинополя уступали врагам в численности более чем в 20 раз, они героически держали оборону долгих семь недель.

Утром 29 мая 1453 года состоялась последняя христианская служба в Соборе святой Софии. Император после Причастия покинул собор и погиб, сражаясь на стенах города, а вечером город был взят турками, и храм св. Софии стал мечетью…

Это был конец Византийской империи, но не конец Константинопольского патриархата и, конечно, не конец Православия.

Священник Вячеслав Осадчук, газета "Логосъ"