…Беда обрушилась на племя, жгучая беда: от чьей-то коварной руки один за другим гибли лучшие люди. Никто не мог понять, кто стал убийцей в большой семье племени гола? После очередного трупа вождь Бойма-Куи решил совершить «Большое таинство Прута». Все жители деревни сошлись на поляне перед хижиной собраний, где их уже ждала она, заклинательница.

«А вот, скажите, почему на ваших иконах никогда не увидишь смеющегося Христа или святых? Вот, Будда, например, или Кришна, так они если не смеются, то улыбаются; почитаешь Гомера — там языческие боги просто хохочут! Не кажется ли вам странным то, что христианство слишком много скорбит, и в своей печали забывает о земных радостях?»

«Какое зло совершила моя маленькая сестра? – спрашивает студентка священника, рискнувшего заговорить с нею о вере. – За семь с половиной лет своей жизни она никого не обидела, всегда слушалась матери, любила рисовать животных. Она вообще любила животных: когда дворовые мальчишки поймали бабочку, чтобы скормить пауку, сестра бросилась ее отбивать, за что была безжалостно высмеяна. И вот этот ребенок, любивший папу, маму и весь остальной мир, погиб месяц назад под колесами грузовика. И с тех пор каждый день я стала замечать мерзавцев, благополучно живущих до старости. Бога нет. Иначе в мире была бы справедливость».

Даже самый далекий от религии человек уже не может не задумываться о судьбе мира. Не надо быть ученым или политиком, чтобы понимать — сегодня человечество строит свою жизнь хищническим образом, а истощенная природа уже не в состоянии удовлетворять всё возрастающие аппетиты.

С чем сегодня только не связывают конец мира — и с техногенными катастрофами, и с ядерными войнами, да и просто с глобальной «усталостью мира». Но в христианской эсхатологии — учении о конечных судьбах мира и человека — есть нечто, сразу привлекающее к себе особое внимание: это фигура антихриста.

Когда берешь в руки фотоальбом Бутовского полигона, всматриваешься в лица обреченных на страшную участь, вдруг замечаешь: тот, чья рука только вчера подписывала очередной расстрельный список, вскоре сам оказывался среди обреченных... Злая ирония? Или чья-то злая воля? Был ли в истории век, более кровожадный и человеконенавистнический, чем ушедший двадцатый? Кому дымили трубы концлагерей, кому приносилась эта леденящая душу многомиллионная жертва ГУЛАГов, Освенцимов, Хиросим?

«Человек осужден быть свободным — свободным без Бога!» Этот лозунг, брошенный Ж.-П.Сартром в послевоенную молодежную среду, во многом определил характер второй половины ХХ века в Западном мире — эпохи сексуального бешенства, бунта против любых традиционных ценностей, да и вообще жизненных ценностей как таковых. Но что послужило первым толчком к такому решительному отвержению пути, которым человечество шло тысячелетиями?

О смерти можно не думать вообще. Просто жить, её не замечая. Чтобы не омрачался этой тягостной думой праздник жизни. А если она где-то появится рядом, не смотреть на неё. Как будто её и вовсе нет. Ведь именно так сейчас относятся к смерти в европейских странах, где соболезновать родственникам усопшего уже считается неприличным: умер человек - надо поскорее забыть его и не бередить душу воспоминаниями... И ждать - ждать своей очереди с лицом, повернутым назад, ждать трусливо и малодушно, как ленивый ученик надеется, не отменят ли ненавистный экзамен?...