Мол, многие авторы пишут, что христианину негоже блуждать помыслами, нужно думать только о Боге, и во время молитвы, и вообще всегда. А как же тогда выжить обычной жене-христианке? У неё и о детях сто дум да планов, и о хозяйстве… А еще и книжку почитать хочется, фильм посмотреть — и тоже ворох «лишних» мыслей. Неужели всё, не спастись? Неужели вообще с любыми мыслями положено бороться?

Конечно, тут как раз лучше спросить именно священника, а не попадью. Хотя мне в свою очередь близка и понятна эта мирская «раздерганность» мыслями. А подвижники древности, действительно, пишут о молчании помыслов. Как эти полюса примирить?

Но подвижники-исихасты писали о спасении монахов, для которых после пострига и монашеских обетов страшное падение и трагедия — это уйти в мир, нарушить обеты. Логично, что так много авторов-аскетов предписывают монахам строжайшую дисциплину мысли и впечатлений. Чтобы не произошло по пословице «коготок увяз — всей птичке пропасть». Чтобы даже безобидный помысел-воспоминание не запустил цепную реакцию и не сбил с пути. Но и не только для этого.

Смысл древнего монашества действительно был в предельном одиночестве перед Богом, это был образ жизни, позволявший как можно дольше собеседовать с Богом один на один, только с Богом и не с кем иным. Удалившись в пустыню, отсекая всё материальное, логично было максимально отсечь и все лишние образы и думы.

Но такой образ жизни — это то, что «не все могут вместить», не всем дано. И более того — не всем полезно. Почему?

Очень часто «отсечение помыслов» у современного христианина приводит не к тому, что он больше общается с Богом, а к тому, что ворох мирских помыслов заменяется одним-единственным помыслом — о собственном великолепном «подвижничестве». Помыслом гордыни.

Жизнь в миру сама по себе немного ограждает христиан именно от духовной гордыни. Носишься в пене по городу с ребенком под мышкой, шатаешься по магазинам со списком покупок, моешь полы, читаешь родительские чаты… И как-то вполне понятно: где ты — а где исихасты. Задача мирянина более проста, чем у древних подвижников: не прилепляться помыслами к земному, не искушаться «похотью очес», не собеседовать со своими «тараканами» — но и не пытаться на полном серьезе «отсекать помыслы» вообще обо всем. А то так можно «отсечь» и память, что каша на плите давно кипит.

Наше дело — пробираться к Богу через лес помыслов и задач семейной жизни, а не рубить этот лес, оставляя за собой пустыню в сердцах ближних.
Очень люблю две цитаты из апокалипсиса, которые, мне кажется, хорошо отражают духовную жизнь современного христианина: «…ты не много имеешь силы и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего» (Откр. 3:8) и «Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего» (Откр. 3:11).

Елена Фетисова