В XVIII–XIX столетиях Церковь принимала активное участие в создании системы образования в России.

В то время языком международного научного сообщества был латинский. Без знания его было практически невозможно восприятие научных достижений. И первейшей необходимостью для России было создание возможности для массового, в первую очередь в глубинке, обучения латыни. Справиться с этим смогли только церковные школы.

С 1722 года начался повсеместный набор в создающиеся епархиальные школы детей духовенства в возрасте от 7 до 18 лет. Базой подготовки преподавателей для таких учебных заведений стала Новгородская греко-славянская школа, открытая двумя десятилетиями ранее митрополитом Иовом и братьями Лихудами.

С 1730-х годов архиерейские школы усваивают себе название семинарий. Они быстро развиваются и дают системные, современные той эпохе, гуманитарные знания детям духовенства.

Школы стали чрезвычайно важным средством социальной мобильности, своеобразным общественным лифтом. Епархиальные архиереи большое внимание уделяли детям из бедных семей причетников. Благодаря духовным школам эти представители низших социальных слоев, прекрасно овладевшие латынью, получили доступ к полноценному знанию и, соответственно, многие из них смогли занять достойное место в обществе.

«Змеиные» стихи

В основе преподавания в семинариях лежал латинский язык. Освоение его становилось все более глубоким. Постепенно на латыни начали преподавать наиболее значимые предметы, в том числе — философию и богословие.

Студенты, совершенствуясь в языке, писали многочисленные латинские стихи: «ретроградные», которые можно было читать как обычно, да еще и задом наперед; четырнадцатисложные стихи «львиные» с двумя рифмами в середине каждого и третьей главной в конце; стихи «змеиные», «перекрестные» и многие другие. К концу курса обучения семинаристы, зачастую, начинали даже думать по-латыни.

Безусловно, многие авторы, писавшие на тему истории церковного образования, считают такую ситуацию для русского духовного сословия ненормальной. Но у нее были прямые позитивные последствия для всей системы образования и, более того, российского научного знания.

Отход от латинского языка как основы преподавания произошел в русских духовных школах лишь к середине XIX столетия. К этому моменту латынь уже перестала быть языком международного научного сообщества. Гораздо более актуальными стали живые европейские языки.

Про зарплаты педагогов

Первоначально при Петре I «Духовный регламент» в качестве средства содержания семинарии определил 30-ую долю урожая хлеба со всех крупных монастырей епархии. Но в 1764 году правительство Екатерины II провело секуляризацию церковных земель, и монастыри лишились большей части своих земельных владений. Взамен государство ввело так называемые «штаты», то есть денежные оклады для всех необходимых, по мнению власти, церковных нужд. В первую очередь, финансировалась уже сложившаяся к тому времени система духовных школ. До тех пор, пока этого не произошло, епархиальные власти платили преподавателям не только деньгами, но и продуктами.

Вот, например, что по контракту 1747 года должен был получать учитель Рязанской духовной семинарии Григорий Кондаков: «В год денег двести рублёв… мёда сырца пять пудов, масла коровья три пуда, ветчины три пуда, а масла конопляного, свеч сальных, ситных хлебов печеных, соли, дров — сколько ему потребно будет без излишества. Повара для варенья кушанья, також для езды лошадь с коляской и конюхом дать без остановки». 

Для самих семинаристов строились общежития, шилась форменная одежда.

Все это давалось колоссальным напряжением сил епархий. Особенно трудно было строить новые семинарские здания.

Приведу лишь один показательный пример. В начале XIX столетия строилось здание Рязанской духовной семинарии (нынешний музей ВДВ). Железные детали для стройки весом в 100 тонн, закупленные на заводе, были погружены на баржу, и по Оке ее до Рязани вместо бурлаков тащили бичевой дьячки и пономари...

Будни семинариста: физика, французский, медицина...

К 80-м годам XVIII века каждая из провинциальных семинарий насчитывала уже сотни учащихся. В них преподавались богословие, философия, хронология, география, риторика, пиитика, арифметика и языки: латинский, греческий, еврейский и французский.

И.Репин "Портрет Алеши Репина"

Особое значение приобретает преподавание философии. В последней четверти XVIII века в учебный курс епархиальных семинарий была включена новейшая германская метафизика, в рамках которой сформировались основы категориального аппарата современной науки. Ее стремление к построению всеобъемлющей системы философского знания и тщательная классификация форм знания давали большие дидактические возможности.
Для развития умственных способностей учащихся и для более прочного усвоения ими пройденного материала в духовных школах устраивались публичные диспуты. Такой диспут проходил, как правило, на латинском языке, на него приезжали губернатор, чиновники, офицеры, купцы. Для диспута специально украшался зал, в перерывах пелись духовные стихи, гостям и семинаристам предлагалось угощение.

В русских провинциальных семинариях конца XVIII века преподавались также история, хронология, география, физика, астрономия, оптика, механика, архитектура и рисование. На уроках ставились физические опыты, закупалось соответствующее оборудование, в том числе — «электрические машины».

Священник был практически единственным носителем цивилизации и культуры в толще народных масс, поэтому считалось необходимым дать духовенству и элементарное медицинское образование. В 1798 году по указу императора Павла I Святейший Синод рассматривал возможные меры медицинской помощи крестьянам со стороны духовенства. Было признано важным преподать семинаристам некоторые сведения о медицине, а также о сельской и домашней экономии, «ибо, таким образом, кроме общей пользы могут они в будущее время служить своим прихожанам советом или наставлением».
В семинариях особое внимание уделялось участию студентов в богослужении, строго соблюдались посты.

Греческий язык, «Греческий» проект

В последней четверти XVIII столетия в семинариях начинает уделяться особое внимание преподаванию греческого языка. Это, безусловно, устраняло первоначальный перекос в сторону латыни, способствовало непосредственному знакомству в оригинале со Священным Писанием, творениями отцов Церкви, литургическими текстами.

Однако у преподавания в семинариях греческого языка были и прямые прагматические государственные цели. Речь идет о крупнейшей российской геополитической инициативе XVIII столетия – «греческом проекте».

В конце 70-х годов XVIII века интерес к греческому языку в русском обществе необычайно возрос. Продвижение России в Крым, создание там новых военно-морских баз и благоприятная международная обстановка возбудили в правительстве Екатерины II желание окончательно разрешить проблему Турции. Возникает так называемый «греческий проект», по которому Османская империя должны была быть ликвидирована, Константинополь освобожден.

В ожидании грядущих событий Екатерина II нарекла своего второго внука именем Константин (надеясь на византийское пророчество о том, что именно так будут звать правителя, который вернет империи былую славу). К нему была приставлена няня-гречанка, призванная готовить мальчика к роли будущего византийского императора. На воротах новой русской крепости Херсон было написано: «Здесь — путь в Византию».
На верфях Херсона и Севастополя быстрыми темпами строился русский Черноморский флот, который мог бы за один день достичь Стамбула...

Императрица хотела всех греческих «отуреченных» священников заменить выпускниками русских духовных школ. И в 1778 году появляется указ Екатерины II, предписывающий организовать преподавание греческого языка в духовных школах так, чтобы он имел преимущество перед другими языками.

Вследствие этого указа Святейший Синод обязал учить учеников «не только по-гречески читать, но и писать, говорить и переводить совершенно, для чего и учителей определить достойных и знающих, а в списках учащих и учащихся обозначать, кто из них и как знает греческий язык».

«Греческий проект» так и остался проектом, зато система прекрасного преподавания греческого языка была создана и существовала в духовных школах вплоть до событий 1917 года.

Шесть десятилетий устойчивого развития епархиальных духовных школ принесли к концу XVIII столетия обильные плоды. Фактически, эти учебные заведения стали основой для всей системы народного образования, в том числе — для высшей школы. В 80-е годы XVIII века некоторые студенты провинциальных семинарий направлялись для дальнейшего обучения не только в Московскую духовную академию, но и в Московский университет.

В 80-х годах XVIII столетия правительство Екатерины II приступило к реформе народного образования. Государство готовилось к открытию целой сети народных школ и их будущих учителей увидело именно в семинаристах.

Из духовной семинарии – в учительскую

В 1783 году в Санкт-Петербурге был создан первый светский педагогический институт, носивший непривычное для современного уха название – «учительская семинария». Студентов для него взяли тоже из семинарий, но духовных. Согласно указу Святейшего Синода в новое учебное заведение из всех духовных школ было вызвано 142 воспитанника «не моложе 18 лет, доброго поведения и хороших способностей, имеющих достаточные сведения в арифметике, грамматике, катехизисе, истории, геометрии и физике».

5 августа 1786 года был принят «Устав народных училищ Российской империи». Создавалась доступная всем свободным сословиям (кроме крепостных крестьян) сеть бесплатных школ. В губернских городах (например, в Рязани) это были «главные народные училища», в уездных городах (например, Михайлове или Скопине) – «малые народные училища». В них вводилась совместная система обучения мальчиков и девочек.

Большинство преподавателей для новых школ так же было взято из числа выпускников духовных семинарий. При созданном в Рязани главном народном училище (будущей гимназии) учителя из числа бывших семинаристов открыли в 1786 году курсы методики. На них обучались 30 человек – выпускники Рязанской семинарии. Они стали учителями уездных училищ сразу в двух губерниях – Рязанской и Тамбовской.

Так спустя несколько десятилетий систематического развития духовной школы она стала передавать свое преемство школе светской.

Латынь, богословие, скальпель...

Особенно много было сделано духовными школами для развития русской медицины. Изначально в России кроме студентов духовных школ практически не было людей, обладавших необходимым для изучения медицины уровнем знания латыни. Ведь дворяне в своей массе древних языков практически не знали – вплоть до создания в начале XIX столетия полноценных губернских гимназий. Поэтому правительство всячески старалось привлечь семинаристов в медицинские учебные заведения.

Вызовы учащихся духовных школ в медицинскую службу особенно усилились с 1786 года, после преобразования Медицинской коллегии. Возникшая в 1800 году Императорская Медико-хирургическая академия практически полностью формировалась из числа семинаристов.

Так было не только с медицинскими или педагогическими, но и со многими другими высшими учебными заведениями страны. Их основой стала развитая система непрерывного духовного образования, опиравшаяся на латинский язык преподавания. Напомню, что латынь была тогда языком международного научного сообщества.

Э.Шанкс "Медицинский осмотр в русской богадельне"

Вот конкретные примеры из истории Рязанской духовной семинарии. В числе ее выпускников XVIII столетия — знаменитые ученые-медики: И.Е. Дядьковский, А.Л. Ловецкий, О.П. Богородский, И.А. Малышев, Г.И. Кораблев, И.Ф. Побединский, Д.К. Тарасов, И.Т. Глебов.

Например, ординарный профессор Московского отделения Медико-хирургической академии Иустин Евдокимович Дядьковский через всю жизнь пронес как духовные, так и светские плоды своего семинарского воспитания. Дядьковский хорошо знал греческий, немецкий, французский, английский, итальянский языки. Естественно, он свободно владел латынью. При этом всю свою жизнь он выступал за развитие независимого русского просвещения, свободного от слепого подражания иностранцам.

Иустин Евдокимович все отрасли человеческого знания считал «для врача не только полезными, но и необходимыми». Он внимательно изучал святоотеческие творения, особенно почитал святителя Василия Великого.

И.Е. Дядьковский был не только ученым, обладавшим обширными познаниями, но и выдающимся врачом-практиком, в особенности диагностом. Его ученые труды отличаются в высшей степени оригинальной разработкой важнейших вопросов медицины того времени. Перу И.Е. Дядьковского принадлежит целый ряд статей и книг о холере, учебник общей терапии и лекции по практической медицине. Он не только разработал систему классификации болезней на совершенно новых началах, но и впервые открыл для России кавказские минеральные источники.

Выпускник Рязанской семинарии, директор военного медицинского департамента, Д.К. Тарасов является составителем популярного в XIX столетии медицинского энциклопедического словаря.

Еще один ее выпускник, вице-президент Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии И.Т. Глебов был ярким деятелем эпохи выдающихся реформ в Медико-хирургической академии и расцвета русской медицинской науки. С его именем связано учреждение при этой академии клинического института врачей.

Стоит напомнить, что спустя несколько десятилетий Военно-медицинскую академию (бывшую Медико-хирургическую) окончил еще один студент Рязанской духовной семинарии – Иван Петрович Павлов, будущий академик и лауреат Нобелевской премии.

Труды Павлова, приведшие к открытию новой области физиологии – физиологии высшей нервной деятельности, опирались на работы его предшественников по академии, выпускников Рязанской семинарии И.Е. Дядьковского, И.Т. Глебова и К.В. Лебедева.

Путь вундеркинда

Я перечислил врачей, но Рязанскую семинарию в конце XVIII века закончили и многие представители других направлений науки, например, такие выдающиеся филологи, как С.Н. Шафранов, В.Т. Плаксин, П.М. Перевлесский, математик Д.Ф. Гусев, ставший, кстати, одним из создателей Казанской духовной академии.

И это далеко не все выпускники всего лишь одной семинарии спустя несколько десятилетий после начала активной деятельности духовных школ. А таких семинарий были десятки.

О том, как работал поразительный социальный лифт, поднимавший в большую жизнь детей сельских священно- и церковнослужителей, можно судить по судьбе выпускника той же Рязанской духовной семинарии, профессора Московского университета, журналиста, редактора журнала «Телескоп», этнографа Николая Ивановича Надеждина.

Он был сыном диакона, очень рано научился читать и писать. У его отца была довольно большая библиотека. Библиотека, состоящая преимущественно из духовных книг, была и при сельском храме. Его отец переплетал на заказ чужие книги. Письму Надеждин обучился практически самостоятельно, переписывая лучинкой акафист святой великомученице Варваре.

Маленький Николай читал все подряд, но особенное удовольствие находил в книгах исторического и, особенно, церковно-исторического содержания. На пятом году, по уверению матери, он уже дочитывал последний том «Четий-Миней» церковной печати.

Описываемые в них чудеса, страдания мучеников, подвиги отшельников оказали на мальчика сильное влияние. Исторические книги Ветхого Завета также были его любимым чтением. Он знал наизусть имена всех ветхозаветных патриархов. Любил он старинные романы и сказки.

Николай успешно справлялся с обязанностями чтеца в местной церкви. Местные крестьяне хотели видеть его своим дьячком. Отец мальчика решился просить об этом архиепископа Рязанского Феофилакта (Русанова). Ему не хотелось отрывать от себя единственного сына (кроме Николая в семье были только дочери) и отдавать его на много лет в духовную школу. Кроме того, отец Николая надеялся несколько улучшить материальное положение своего многочисленного семейства за счет будущих доходов с места дьячка. Самому Николаю к тому моменту исполнилось целых 10 лет.

Н.Богданов-Бельский "Воскресное чтение в сельской школе"

Вот как описывает дальнейшие события один из биографов Николая Надеждина: «Отец решился отправиться с Николенькой просить архиерея определить его в дьячки. Мальчик написал просьбу сам, и стихами. Архиерей долго не выходил. Смелый мальчик ходил по огромной зале и рассматривал никогда не виданные им роскошные цветы, которых было очень много в комнате. Когда архиерей вышел, мальчик подошел к нему под благословение и подал просьбу. Архиерей прочел ее, улыбнулся и спросил:

— Это ты сам писал и сочинял?

— Сам.

— Как ты выучился писать стихи?

— Не знаю.

— Можешь ты теперь написать что-нибудь стихами?

— Могу.

— Поди ж в ту комнату и напиши или вот на такой-то псалом или вот на этот цветок.

Мальчик пошел и написал стихи про цветок. Архиерей прочел детскую импровизацию и сказал: «Нет, брат, ты не годишься в дьячки!». Мальчик испугался, а отец еще больше. Но архиерей обрадовал их обоих: «Тебе надобно учиться, а дьячковое место я за тобой оставлю». Так и началась учеба будущего профессора университета сначала в Рязанской семинарии, а потом и в Московской Духовной академии.

Забытая заслуга Церкви

Думается, что из всего сказанного можно извлечь важный урок.

Почти три столетия назад Церковь стала одной из главных сил, способствовавших росту Российского государства. Она сумела сделать невиданное — подготовить учебную базу и кадры для всей страны.

При этом Церковь осталась сама собой, она не утратила своей внутренней сути. Она всегда и везде является закваской общества, преобразует действительность, потому что Церковь — Тело Христово.

Разумеется, описанное время не было идеальным. И не могло быть — добавим мы. «Идеальных» времен, некоего «золотого века», вообще не бывает. Но на протяжении XVIII — начала XIX столетия Россия превратилась в огромную могущественную державу. Она распространилась не только в Европе и Азии, но и заняла часть Североамериканского континента, доведя свои пределы до Калифорнии. В России в это время возникла современная для того времени научная база, была создана полноценная система народного образования. И в этом — немалая заслуга Русской Церкви. Жаль, что о ней мало кто сейчас помнит.

Игумен Виталий (Уткин), руководитель Миссионерского отдела Иваново-Вознесенской епархии,

член Рязанского православного исторического общества