Кровавый молох революции, становившийся все ненасытнее год от года, продолжал требовать новые жертвы. Еще с первых лет установления власти Советов к истребляемым было причислено духовенство, прочий клир и те миряне, кто не хотел отрекаться от Церкви. Их сажали в тюрьмы, отправляли в лагеря на непосильные работы или просто расстреливали. Машина по уничтожению инакомыслящих не останавливалась ни на день. Приговоры исполнялись даже в самые значимые для верующих праздники.

Десятки священнослужителей приняли смерть накануне Рождества Христова, в само празднование и на следующий день. Среди них: известный московский священник Сергий Мечёв, епископ Марийский Леонид (Антощенко), протоиерей из Рязани Михаил Чельцов. В Красноярске иерей Николай Залесский, протоиерей Николай Тарбеев и дьякон Михаил Смирнов в тюремной камере отслужили праздничную Рождественскую службу, а утром их расстреляли. В Белеве вместе с двадцатью монахами, монахинями, мирянами и священниками была арестована настоятельница «подпольного» монастыря игуменья Августа (Защук). 8 января 1938 года, в день Собора Пресвятой Богородицы, ее расстреляли вместе с другими мучениками. Местом захоронения их стала братская могила на 162 километре Симферопольского шоссе под Тулой.

В этот же день, но уже в Казани был расстрелян наш земляк – протоиерей Григорий Сербаринов. Рождество 1938 года стало для него последним.

Григорий Александрович Сербаринов родился 25 января 1880 года в селе Нижне-Плуталово Зарайского уезда Рязанской губернии в семье разорившегося помещика. В 1901 году он закончил Рязанскую Духовную семинарию, а через четыре года Духовную академию в Санкт-Петербурге, где получил степень кандидата богословия. Вскоре он женился на Антонине Шишовой, дочери священника Иоанна Дмитриевича Шишова, который более 30 лет прослужил в домовом храме при Петропавловской больнице и был одним из известных петербургских пастырей. В 1909 году Григорий принял сан и стал настоятелем в Петропавловской церкви вместо умершего тестя. Вскоре он был избран секретарем Петербургского отделения международного «Общества по сближению Православной Церкви с Англиканской».

Начиная с 1912 года, и в течение десяти лет, отец Григорий служил в церкви «Всех скорбящих Радость», а жил с семьей в старинном доме причта, который располагался рядом с храмом. Здесь родились его дети: две дочери и сын. Отец Григорий продолжал свою научную деятельность, приступив для поступления в магистратуру к труду «Епархиальные съезды духовенства за 40 лет их существования (1867- 1907)».

Отец Григорий так же обладал талантом проповедника и был неутомим в своем миссионерском служении. Он проводил беседы в полицейских домах Петрограда, и вскоре был назначен проповедовать в Казанском соборе.

За такую активную деятельность в 1917 году священник был избран членом Миссионерского Совета и кандидатом в члены Правления Духовной семинарии. Но вскоре начались гонения на верующих, и чем образованней и авторитетней был священник, тем больше он представлял угрозу для новой власти. Уже в 1918 году во время массовых арестов отец Григорий стал узником Трубецкого бастиона Петропавловской крепости, где провел около 4 месяцев. Ему в обвинение вменялось то, что в Скорбященской церкви, где он был настоятелем, производились денежные сборы на содержание Богословского института и на помощь арестованным священникам. Новый арест последовал в сентябре 1922 года.

Петроградским Губотделом ГПУ были арестованы 22 человека «за то, что они организовывали нелегальные сборища, распространяли ложные слухи, создавая в народе настроения против обновленческого движения». Среди них был и отец Григорий. Многочисленные аресты были вызваны созданным в то время православным духовенством Петроградской автокефалии для борьбы с обновленцами, в котором протоиерей Григорий принимал самое активное участие. Согласно протоколу допроса, он сообщил следователю, что два раза присутствовал на собраниях и «оба раза вырабатывался на этих собраниях устав религиозного объединения Петроградской православной кафолической церкви...».

После недолгих разбирательств, отца Григория выслали на три года: сначала в Оренбург, а затем в Уральск, оттуда – в поселок Джамбет. Там он, окончив курсы медицинского работника, стал работать фельдшером в местной больнице.

В ноябре 1924 года священник был возвращен из ссылки досрочно по личному ходатайству Патриарха Тихона. В это время многие храмы в Петрограде захватили обновленцы, и поскольку Скорбященский храм стал обновленческим, отец Григорий оказался за штатом. Вскоре его пригласили в Сергиевский собор. Протоиерей Григорий был блестяще образован, владел восемью языками и с 1928 года совмещал служение в соборе с преподаванием Истории Западной Церкви на Высших Богословских курсах. В 1930 году митрополит Ленинградский и Гдовский Серафим (Чичагов) назначил его на место настоятеля Сестрорецкого Петропавловского собора. Но через год собор закрыли, после чего отец Григорий служил в местной кладбищенской церкви святителя Николая Чудотворца, а затем в Рождественском храме на Песках, где священствовал до 1933 года.

В январе следующего года Сестрорецким погранотрядом в церковном доме был проведен обыск, протоиерей Григорий Сербаринов был арестован. У него была конфискована духовная литература, рукописи и переписка. Вновь священнослужитель оказался в тюремной камере, он проходил по сфабрикованному властями делу «евлогиевцев». На допросе отец Григорий держался твердо, заявил: «Свою контрреволюционную деятельность в контрреволюционной организации по сближению Православной Церкви с англиканской отрицаю».

Виновным себя священник не признал. Но, несмотря на это, был осужден на 5 лет исправительно-трудовых лагерей и отправлен этапом на Колыму, в бухту Нагаево. Тяжелая судьба ждала и родных отца Григория.

После ареста священника его жена, Антонина Ивановна, получила предписание выехать в Казахстан, в город Джамбул. Ей пришлось продать все свои вещи, чтобы добраться до места назначения. Там никому не нужные матушка и ее дочь, без крова и денег, жили на камнях, у реки, под открытым небом, пока кто-то из местных жителей не пустил их в свой дом. Виной женщин стало то, что одна из них была женой священника, а другая - его дочерью.

Протоиерея Григория освободили в 1937 году, но жить в больших городах, конечно, не разрешили. Батюшка уехал в Казань. Здесь он устроился работать счетоводом в Управлении транспортной промышленности, не оставив желания служить как священник. Отец Григорий обращался с письмами к архиепископу Петергофскому Николаю и к Казанскому епископу Никону. Но везде получил отказ от органов, надзирающих за Церковной властью. 28 декабря 1937 года священника снова арестовали. Он обвинялся в том, что «возвратившись из заключения, восстановил связь с духовенством, продолжал антисоветскую агитацию, используя религиозные предрассудки».

Отец Григорий знал, что все его действия приведут лишь к самому худшему. Но разве он мог себя вести по-другому…

Семейное предание говорит о том, что батюшке предлагали сохранить жизнь в обмен на снятие сана, но он остался тверд. Предание, скорее всего, соответствует истине, так как в обвинительном заключении особо подчеркивалось, что он «контрреволюционных взглядов не пересмотрел, заявив об этом на следствии».

Приближалось Рождество Христово – светлый, радостный праздник, а протоиерею Григорию Сербаринову суждено было взойти на Голгофу. 8 января 1938 года он был расстрелян, успев последний раз в своей земной жизни встретить рождение Младенца Христа.

Постановлением Священного Синода от 30 июля 2003 г. протоиерей Григорий Сербаринов включен в Собор новомучеников и исповедников Российских ХХ века.

Елена Александрина

По материалам Санкт-Петербургского церковного вестника. 2003. № 8-9