После ухода на покой митрополит Симон жил в Николо-Бабаевском монастыре в Ярославской епархии, недалеко от своего родного села Кишанки. Все эти трудные для владыки годы, когда он был слаб физически, хотя по-прежнему бодр духом, рядом с ним был его келейник иеромонах САВВА (Михеев), ныне епископ Воскресенский, викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, наместник Новоспасского ставропигиального монастыря г. Москвы. С ним беседует Ирина ЕВСИНА.

– Митрополита Симона в конце его жизни часто называли старцем. Мы слышали это и от Вас – его преданного, заботливого келейника. Обычно в понимании православного человека архиерей и старец – разновеликие величины.

– Само понятие «старец» не привязано к какому-либо сану – ни к священническому, ни к архиерейскому.

Понятие «старец» в общем смысле слова означает – человек, умуд-рённый духовным опытом. В отношении владыки Симона это, несомненно, можно было сказать.

За его плечами была большая жизнь, богатая встречами, общением с людьми. Люди эти были не простые, например, дорогой нашему сердцу архимандрит Авель (Македонов). Они были знакомы с ним с юности, когда отец Авель служил в Ярославской епархии. Помню ещё, что владыка рассказывал об отце Петре Великодворском, который подвизался в селе Великодворье Владимирской епархии. Для меня митрополит Симон был носителем высокого духовного опыта, человеком, который сумел его вобрать от других и передать тем, кто был с ним рядом, поэтому его по праву можно было назвать старцем. Он строг был, и вместе с тем и добр, где-то мог помочь, а где-то мог и наказать, если надо. Владыка Симон всегда был доступен для людей.

– Рязанская земля не была родной для владыки, но все рязанцы видели, как он трепетно, с любовью относится к рязанским святым, к святителю Василию Рязанскому. Вы долгое время были с митрополитом Симоном рядом. Какие праздники он особенно чтил, какие святые были ему особенно близки?

– Владыка Симон очень почитал день празднования в честь иконы Божией Матери «Корсунская», поскольку в этот день состоялся первый его визит в Рязань, чтил Покров Царицы Небесной. Естественно, он чтил и святителя Василия Рязанского, поскольку он был его предшественником на Рязанской кафедре, первым епископом города Рязани. Самое трепетное чувство к святителю Василию он сохранил на всю жизнь с того момента, как появился в Рязани и полюбил Рязанскую землю. Каждую неделю он служил акафист святителю Василию Рязанскому в Борисоглебском соборе, в чём и видно его постоянство. А постоянство – это и есть признак некой святости.

– Были ли Вы свидетелем каких-либо чудес, связанных с владыкой Симоном?

– Можно вспомнить, например, случай, связанный с открытием Христорождественского собора, на освящение которого в Рязань приезжал Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Владыка приложил все усилия, чтобы собор выглядел достойно к его открытию. Тогда архимандрит Авель передал в дар собору раку, покрытую плащаницей с изображением святителя Василия Рязанского. Конечно, хотелось бы, чтобы она была с мощами… Какова же была радость митрополита Симона, когда он узнал о том, что в раке будет пребывать и частица мощей святого покровителя Рязани, которую отцу Авелю передал в своё время митрополит Никодим.
Второй случай тоже связан с восстановлением этого собора.

Один торговец принёс владыке образ «Моление Василия», список с иконы, с которой святитель Василий приплыл на мантии из Мурома. Понятно, что это была не подлинная икона, но всё-таки чудотворный список XVI или XVII века со всеми паспортами и печатями. С одной стороны, владыке Симону было радостно увидеть икону, с другой – он понимал, что денег, которые затребовал торговец за эту икону, у него нет. Удивительно, что следующий за ним посетитель, когда владыка с глубокой радостью и одновременно с печалью рассказал ему о ней, – захотел пожертвовать деньги на эту икону.

Всё это произошло за считанные часы. Наблюдая это извне, я понимал, что чудо обретения иконы происходит прямо на глазах. Владыка Симон не зря чтил святителя Василия Рязанского, и он платил ему взаимностью… – Владыка, Вы уехали тогда к митрополиту Симону в третьеразрядный монастырь по доброй воле. Что в этом проявлялось: любовь, послушание?

– Всё одновременно. Я не мог ему отказать. В Николо-Бабаевском монастыре я был с ним не с самого начала. Получилось так, что вскоре рядом с ним не оказалось келейников, а хлопотали лишь одни женщины – матушки Леонида и Анна. Владыка попросил меня приехать – и я приехал и остался, хотя к этому времени уже был проректором в Рязанской семинарии. В это время благодарные рязанцы во главе с Ю.А. Головастиковым, которые его никогда не забывали, построили ему в монастыре деревянный дом. Он так радовался и говорил: «Никогда в жизни у меня такого не было». Дом был для него неким утешением и возможностью принимать всех, кто к нему приезжал в Бабайки.

– Мы, все рязанцы, задавались вопросом: «Почему владыка Симон на покой уехал в Николо-Бабаевский монастырь?» Ведь условия жизни, которые ему предлагали в Рязанской епархии, были гораздо лучше.

Митрополит Симон на покое в Николо-Бабаевском монастыре– В своём прошении на имя Патриарха влыдыка написал, что в Николо-Бабаевском монастыре, в котором подвизался святитель Игнатий (Брянчанинов), он хотел изучать его труды. Но в силу немощи написал там всего несколько листков, которые были опубликованы в Ярославских епархиальных новостях в 2006 году.
К тому же, этот монастырь находится недалеко от деревни Кишанки, где родился владыка. Его тянуло в родные места, поближе к родительскому дому. Сначала было очень тяжело в бытовом плане, но потом всё нормализовалось, а самое главное, у владыки появилась идея, ради которой он жил – это строительство храма святителя Николая в Николо-Бабаевском монастыре. Это его самая большая идея, которая дала ему несколько лет жизни. И я помню, как он побуждал рязанцев помогать строительству этого храма: «Я построю храм, тогда я могу быть спокойным и умирать», – говорил владыка Симон. Всё так и случилось. Вот сегодня мы с вами встречаемся в годовщину освящения этого храма – это произошло 11 августа 2006 года, в день рождения святителя Николая Чудотворца.
Владыка Симон отслеживал каждый этап его постройки. И здесь произошёл случай из того же ряда, что и обретение мощей святителя Василия Рязанского и иконы «Моление Василия». Это связано с престолом в храме святителя Николая. Этот престол особенный, он из древнего разрушенного храма. Престол был из белого мрамора, очень тяжёлый. В советское время кирпич с него разобрали на баню, а сам престол перевезли в посёлок Некрасовка и поставили на него памятник Владимиру Ильичу Ленину. 70 лет Владимир Ильич на нём стоял, попирая его ногами. Но «благодаря» ему престол сохранился. Однажды в монастырь приехали рабочие и передали престол: «Вот это ваше, забирайте». Памятник Ленину сняли, а на его место поставили крест, который и стоит там до сих пор.

На том месте, где собирались строить храм в честь святителя Николая, сначала установили на стяжку престол, смыв с него семь слоёв краски, а потом уже возвели деревянный храм.

– Владыка Симон присутствовал на освящении храма?

– К тому времени он был уже парализован, но на освящении он присутствовал, сидел в коляске. После причастия мы уехали, ему тяжеловато было всю Литургию просидеть. Он сказал: «Освятим», и вот он присутствовал на освящении. Хотя сам служить он уже не мог, но молитвенно в алтаре находился. Всё понимал, что происходит. Даже находясь на покое, он старался служить Богу. Наместник монастыря игумен Борис говорил: «С приходом владыки Симона у нас всё изменилось». К митрополиту приезжало много рязанцев с вопросами, за советами, за помощью и с помощью. И ярославцы стали подтягиваться, сплотились с православными рязанцами и вместе стали созидать этот монастырь. Благодаря тому, что митрополит Симон и сейчас своим телом пребывает в Николо-Бабаевском монастыре, все, кто чтил владыку, продолжают туда приезжать.

– Известно, что владыка Симон всегда заботился и об устроении храма Воскресения Словущего в своём родном селе Кишанки.

– Мы продолжаем заботиться об этом храме, поменяли там крышу, поставили купола. Этот храм – побратим нашего Новоспасского монастыря. Мы взяли шефство над ним.

– Большой отрезок жизни митрополита Симона связан с Троице-Сергиевой Лаврой, где он был инспектором духовных школ. Помнят ли его там?

Домик, в котором жил митрополит Симон, находясь на покое в Николо-Бабаевском монастыре– Помнят владыку не только старые преподаватели и насельники Лавры, но и нынешние учащиеся. Им часто ставят в пример владыку Симона, который с неизменным постоянством каждый день посещал молебен у мощей преподобного Сергия Радонежского. Рассказывают, что кому-то из братии явился преподобный Сергий Радонежский и указал на то, что монах Симон каждый день у его мощей. Но однажды кто-то из монахов не увидел его на молебне, хотел его «подловить» и спросил его, почему его не было. «Я заболел, у меня температура поднялась. Но всё-таки я был на молебне – я отслужил его в своей келье», – ответил владыка.

Митрополит Симон очень любил богослужения. В 2005 году у него был тяжёлый бронхит, он сильно кашлял. Началась Страстная неделя. Владыка очень переживал, что не может быть в храме. Врачи ему сказали, что если он хочет послужить на Пасху, надо полечиться и быть в келье. «Сколько лет служу, а такого не было, чтобы я в Великий Четверг Евангелие не читал, а в Пятницу Плащаницу не выносил!» – говорил мне после этого с большой печалью владыка.

«Так в чём же дело?! Давайте в келье прочитаем Евангелие и Плащаницу пронесём вокруг», – подбадривали мы его. На пасхальное богослужение он прямо летел, быстрее своих ног, которые у него плохо ходили. Он не мыслил себя без церковной службы.
Митрополит Симон любил духовное пение, любил хоры. В годы пребывания в Троице-Сергиевой Лавре он был там регентом, руководил левым хором бабушек. Он был большим любителем пения. Сам перекладывал на ноты тропарь собственного сочинения «Радуйся, Благодатная Богородице Дево… из Мурома в Рязань» на радостях, когда получил икону «Моление Василия». Голос у него был хороший, звучный.

– Владыка, Вы как учёный, богослов, издатель трудов митрополита Симона могли бы оценить его эпистолярное наследие?

– Мне кажется, что особенно значимыми и важными для истории Российского государства и Рязанской земли являются работы митрополита Симона, в которых он защищает оклеветанного князя Олега Рязанского, которого обвиняют в предательстве, в сговоре с татарами в Куликовской битве. Его аргументы основаны на глубоком изучении первоисточников, широкого круга архивных документов. Князя Олега Рязанского он характеризует как мудрого государственного деятеля, защитившего своё княжество просто от физического истребления. Хорошо известно, что в Куликовской битве от Рязанского княжества участвовало больше всех воевод, чем от какого-либо другого. Без личного разрешения князя они там просто не могли оказаться.
Но мне хотелось бы сказать ещё об одной грани даров, которыми он служил Богу.

Для меня владыка Симон был важен как литургист. В Рязанской духовной семинарии в 1 классе он сам преподавал литургику и богослужебный устав. Он знал устав очень хорошо и имел навык пояснять символику богослужений очень интересно и красиво, преподавая устав со многими объяснениями, что очень нравилось семинаристам.

На каждом его уроке присутствовал регент Борисоглебского собора Н.Н. Лоханков и кто-то из пианистов, и все постоянно что-то пели: кто-то исполнял роль хора, кто-то диакона, кто-то священника. И все участвовали в изучении той или иной схемы богослужения. Все учащиеся при владыке Симоне хорошо знали устав, и практически каждый священник учился у него.
Мудрость пастыря

– Владыку Симона до сих пор с большим теплом и любовью вспоминают не только прихожане рязанских храмов, но и чиновники, с которыми он встречался.

– Владыка Симон в отношениях с властями был хорошим дипломатом. Он с уважением относился к губернатору и другим представителям власти, считал их людьми Божьими, так как всякая власть от Бога, согласно Священному Писанию. Митрополит Симон внимательно их всех выслушивал и тихо что-то говорил в ответ. Сам его благочестивый вид, спокойствие вызывали у них благоговение. Я был свидетелем того, как однажды владыка просто вышел на сцену на одном губернском мероприятии, и весь зал встал. И не было такого, чтобы он с кем-нибудь повздорил, кого-то обидел, я ни разу слова плохого не слышал в отношении власть имущих. Ещё Патриарх Пимен отмечал миролюбие владыки Симона и ставил его в пример другим архиереям в плане взаимоотношений со светскими властями. Он не занимался человекоугодием, просто умел быть благодарным.

– И любил дарить людям подарки.

Современный вид Николо-Бабаевского монастыря– Да, это так. Перед своим днём рождения (5 февраля) он обычно посылал меня покупать блюдечки, чашечки… Я ему говорил: «Владыка, у Вас день рождения, Вам должны дарить подарки». А он отвечал: «Ну как же! Надо же поблагодарить людей. А чем же я отблагодарю? Ответным подарком». Не скрою, владыке Симону очень много дарили подарков, а он просто их передаривал. Потому что ему много-то не надо было. Очень много у него было вещей, которые ему были подарены, казалось бы, жалко их дарить, но он всегда передаривал, знал, что ему Господь ещё пошлёт. Кому-то это было не так важно, а у кого-то его подарки до сих пор хранятся.

– От разных людей я слышала о случаях прозорливости владыки, да и сама была тому свидетелем.

– Я к случаям прозорливости отношусь с особой осторожностью и не хотел бы претендовать на то, чтобы мы все сейчас владыку взяли и канонизировали в лике святых. Бог со временем сделает то необходимое, что для владыки Симона нужно. Но все эти случаи прозорливости происходили по молитвам тех, кто приходил тогда к владыке Симону. И, конечно, по духовному опыту, который он имел.
Но всё-таки архиерейская харизма – она другая.

Для меня важны были его слова, которые он мне всегда говорил: «Помни: воля архиерея – воля Божия!» И я всегда относился к этому очень серьёзно.

Его благословение постригаться в монашество я воспринял как волю Божию. Как правило, дети хотят попробовать что-то такое неизведанное, что находится вне рамок, поставленных в семье, т. е. нарушить родительское благословение. Так же было и со мной. Когда я приехал в Ярославскую епархию к владыке Симону, он мне сказал: «Ты из Ярославля не уезжай, оставайся! Что бы со мной ни случилось…» Но мысли вернуться в Рязань у меня были, я там жил, уже преподавал, появились какие-то связи, значимые в жизни, и родители мои там находились, поэтому мне хотелось выпорхнуть с Ярославской земли. После того, как владыка Симон скончался, я понял, что выполнил свой долг и могу с честью вернуться в Рязань, уже собрался вернуться назад. Но ярославский владыка напомнил мне о том, что воля архиерея – воля Божия… И я остался в Ярославской епархии, и Господь меня утешил, все пришло назад – появлялись вокруг добрые люди, вновь проректорство в семинарии, преподавание, интересный опыт служения на приходах, игуменское служение в прославленной Спас-Яковлевской обители.

– Владыка, а митрополит Симон Вам не предсказывал, что Вы будете архиереем?

– Первая моя хиротония совершалась в храме села Заокского, а моя иерейская хиротония – в храме села Борисково. И там, и там были очень маленькие алтари, там с трудом можно было вдвоём разойтись. «Отец Савва, Вы не обижайтесь на меня, что я Вас в таких тесных алтарях рукополагаю», – сказал мне владыка после иерейской хиротонии. «Владыка, честно сказать, даже и не задумывался об этом! Мне важно, что Вы совершаете хиротонию», – отвечал я ему. «Но третья твоя хиротония будет в просторном алтаре», – сказал мне владыка. В тот момент я не придал этому значения и забыл эти слова, но вспомнил их, когда стоял после исповедания веры перед третьей хиротонией в просторном алтаре Преображенского собора Валаамского монастыря.

– Какое из наставлений владыки Симона Вам запомнилось больше всего?

– «В жизни много будет очень тяжёлых искушений, но будут и радости»

Ирина Евсина

По материалам газеты "Благовест"