Мне нравилось отыскивать дома своих друзей по многочисленным крышам, которые были видны с моего засекреченного места (свой-то я уже давно вычислил). Иногда мог прихвастнуть перед ребятами своими знаниями о том, у кого какая крыша или труба. Но откуда у меня эти сведения, я никому не говорил. Моё место — это только моё место. Там я чувствовал себя защищённым и всегда спокойным. Там я придумывал сказки, сочинял стихи, короткие, иногда только по две строчки, говорил с облаками и не боялся, что кто-то услышит и засмеётся. Все свои тайны я доверял небу и горам. Мне было одиннадцать лет, и я мечтал стать писателем, чтобы рассказать всем о нашем селе, о своих друзьях, о родителях и много ещё о чём.

Война всё перепутала. Из долговязого нескладного болтливого мальчишки я как-то сразу превратился в серьёзного, молчаливого паренька, только по-прежнему нескладного.

Война шла уже второй год. От отца не было ни одного письма. Мать ходила в тёмном, туго завязанном платке. Головы почти никогда не поднимала, только почтальона встречала с поднятой головой, а когда тот проходил мимо, голова опускалась, но шёпот я всё-таки слышал:

- Ну и, слава Богу, значит жив…

В такие минуты у матери откуда-то появлялись силы, и она начинала колоть дрова или хваталась за метлу и мела, мела, пока я не забирал её у неё. Об отце мы не говорили. Боялись. Похоронок пришло в наше село уже много, почти в каждый дом. Мне казалось, что если мы молчим, то всё хорошо, что письмо от отца скоро придет, что оно просто где-то затерялось, что надо просто молча ждать. Ждать и всё. И мы ждали. Каждый по-своему, но ждали и верили, что оно придет, обязательно придет.

В тот день пришёл из школы как обычно, но мама меня не встречала. Я открыл дверь в сени, затем в дом – тишина. Где же она? Что случилось? Я шагнул в горницу и увидел мать. В первую минуту я не узнал её. Как красива была моя мама! Она сидела за столом и что-то читала. Она была без платка. Её русые туго заплетённые косы лежали на плечах. На щеках горел румянец. Она что-то шептала и совсем не обращала на меня никакого внимания. Я посмотрел на стол и понял, что она читает письмо. Письмо от папы! От волнения я не мог сказать ни одного слова, а мама меня так и не видела.

- Мама, дай и мне почитать. Это ведь от папы? «От папы письмо?» — не сказал, а закричал я, вновь превратившись в маленького мальчика.

- Да, от папы. Сначала я прочитаю, а потом ты, ладно? Ты потом почитаешь, - очень тихо, но настойчиво сказала мама и вновь погрузилась в чтение.

Я выбежал из дома. «Как же так? Почему? Разве я не ждал этого письма?» - такие и похожие мысли просто жгли мою голову.

Больше года я не был на «своём месте». Ноги привели меня к нему сами. Я долго карабкался, спотыкался, даже падал. Очень торопился, поэтому исцарапал лицо, руки измазал грязью, но всё-таки поднялся. И вот я снова в своём укрытии, в своём доме, в своём убежище. Здесь ничего не изменилось: пение птиц было спокойным, запах цветов и разнотравья сладковато-пряным, а могучий дуб, чудом выросший так высоко, ласково приветствовал меня своим шелестом. Листочки коснулись моего лица, и по всему телу пробежала теплая струя спокойствия, радости и благодарности. Меня приветствовали все. Мне были рады. Я стал говорить обо всем, что случилось за то время, что отсутствовал. Дошёл до письма и понял, что никакой обиды на маму не осталось, только радость, одна радость жила в моём сердце. Папа жив, жив!!! Мама, дорогая моя мама, прости, что обиделся на тебя, что любовь к самому себе оказалась такой сильной. Я плакал, но это были слёзы радости. Потом я лег на траву, положив себе руки под голову, и стал наблюдать за облаками. Не знаю, сколько так пролежал, но, думаю, что недолго. Мне показалось, что на облаке моя мама, очень счастливая, она читает письмо от папы. Я понял, что надо делать. В одно мгновение я встал на колени и стал молиться, почувствовав, что сейчас нахожусь очень близко к Богу, что он сейчас со мной рядом, что он защитит папу, накажет врагов, и мы вновь будем счастливы.

Я не знал ни одной молитвы, но желание молиться было так велико, что слова складывались сами собой, получался такой прекрасный текст, что хотелось его запомнить, но я знал, что это невозможною Потому что слова исходили из самого сердца, точнее они просто лились нескончаемым потоком, не было никаких посторонних мыслей. Я благодарил Бога за письмо, за счастливые минуты, которые выпали на долю мамы, за помощь папе там, на фронте. Сегодня я точно знал, что у папы есть ангел-хранитель. Мои молитвы - а теперь они будут ежедневные - защитят папу от вражеских пуль.

Спускался с горы я совсем другим человеком. У подножия набрал большую вязанку хвороста, но тяжести её не чувствовал.

- Алеша, какой же ты молодец, что за хворостом сходил, а я собиралась сходить, но все никак не получалось, - радостно встретила меня мама.

- Мама, теперь это моя обязанность. Я уже не маленький. Печь сам затоплю, отдохни, - очень просто и легко сказал я.

- Хорошо, Алексей. На столе лежит письмо от папы, ты прочитай…

- Обязательно, мама.

Мы говорили так, будто письма получали каждый день. Письмо я читал долго, пока не выучил его наизусть. Папа просил беречь маму, помогать ей. Писал, что обязательно вернется, что не могут по нашей родной земле ходить враги и топтать её, поганить всё то, что дорого каждому человеку, живущему в своём Отечестве.

Во сне мне снились письма, которые приходили от папы почти каждый день. В них он писал о том, что немцы отступают, что война скоро кончится…

Алексей Определенкин, 14 лет,
Рязанская область, Михайловский район, с. Пушкари

подготовлено в рамках проекта "Цветы на поле боя" Пронского Спасо-Преображенского монастыря

1 место в номинации "Литература"