Павел Иванович Смирнов родился 22 июня 1919 года в селе Захарово Рязанской губернии в семье протоиерея Иоанна Смирнова и матушки Антонины (урожденной Солнцевой). Родители будущего протодиакона происходили из благочестивых семей, представители которых с обеих сторон имели ярко выраженный музыкальный талант, обладали от природы звучными и красивыми голосами.

Отец Иоанн и матушка Антонина стали родителями многочисленного семейства. На благодатной почве возросли их дети – иерей Николай, чтец Андрей, архиепископ Орловский и Брянский Глеб, протодиакон Павел, протодиакон Василий, диакон Александр. Отец семейства, протоиерей Иоанн, и его старший сын, иерей Николай, в 1937 году были арестованы за веру. Отца Иоанна расстреляли в этом же году, а отец Николай скончался в стенах лагеря в 1941 году. Оба были реабилитированы спустя много лет.

Павел Смирнов прошел семилетнее обучение в селе Попадьино Михайловского района, а затем в Рязани поступил в фельдшерско-акушерскую школу, после окончания которой в 1939 году работал фельдшером, санитаром в Рязанской психиатрической больнице, детским врачом.

Следуя воле Божией, в 1946 году он оставил медицинское поприще и поступил на первый курс училища при Богословском институте, располагавшегося тогда в Новодевичьем монастыре.

Во время обучения отца Павла оно было преобразовано в семинарию, а затем в академию. После двух лет обучения в 1948 году архиепископом Рязанским и Касимовским Филаретом (Лебедевым) было совершено рукоположение отца Павла во диакона. После этого отца Павла направили в кафедральный собор святых Бориса и Глеба г. Рязани, где он прослужил 37 лет. Служил при пяти рязанских архиереях с единственной записью в трудовой книжке.

17 марта 1950 года отец Павел был удостоен сана протодиакона с возложением двойного ораря.

Как часто говорил сам отец Павел, величайшая любовь к святителю Василию Рязанскому всегда удерживала его в родном храме, тогда как по всей России его знали как выдающегося протодиакона и предлагали места в соборах разных городов, в столице, приглашали за рубеж. Но при всем этом отец Павел считал себя недостойным работником: «Если мне Бог и дал талант и если что и смог сделать через трудные бытовые условия, то всего полталанта».
«Серебряным серебром» называли его голос товарищи по семинарии, а клирики Борисоглебского собора звали отца Павла самородком за бархатный и в то же время мощный голос, культуру пения, достигнутую великим трудом и упорством музыканта. Туристы признавались, что ни в России, ни за рубежом не слышали ничего подобного. Владыки благодарили за торжественные и молитвенные службы.

Отец Павел вспоминал, что в детстве в семье его считали безголосым и что он по ночам становился на колени в кровати между двумя спящими братьями и молил Бога и святителя Николая о даровании голоса или, чувствуя способность к пению, уходил один в поле и распевался.

Музыкальный, вокально-исполнительский талант Павла Ивановича начал раскрываться в период учебы и работы в Рязани. В дальнейшем много трудился отец Павел над развитием диапазона, над тембром, над выработкой культуры звучания. Большое значение имели занятия вокалом с Вячеславом Дмитриевичем Наумовым – бывшим солистом Большого театра.

Готовиться к службам дома практически не было возможности, бытовые условия отца Павла и его матушки Клавдии Васильевны всегда были стесненными. Но, несмотря на это, до последних дней служения он обязательно распевался перед каждым выходом – порой в подушку, до рассвета, к ранней Литургии, чтобы не побеспокоить домочадцев и соседей. Если предстояло исполнять вокальные произведения, проигрывал свою партию на фортепиано, затем отрабатывал звучание с хором.

Помимо обычных обязанностей на службе, отец Павел прекрасно исполнял все сольные партии правого хора в таких произведениях, как «Ныне отпущаеши», «Утверди Боже» Шаляпина, «Блажен муж» Чеснокова и других, пел с левым хором и в трио с духовенством – отцом Александром Буровым и отцом Федором Черниченко.

Последние три года жизни отец Павел был лишен возможности выходить из дома, так как уже не мог одолеть подъем на 4-й этаж. Прогрессировали болезни. 7 апреля 1997 года на Благовещение Пресвятой Богородицы отец Павел в последний раз подошел к образу Божией Матери, зажег лампадку, но ноги его подкосились. Он упал и уже навсегда оказался прикованным к постели. Особенно ухудшалось самочувствие к вечеру. И ночью было не до сна. Рядом с семейным образом Царицы Небесной «Трех радостей», в нише раздвинутых занавесок, сквозь сумрак интерьера, отец протодиакон вглядывался в теплый огонек у икон. Размышлял о Боге и молился.

В молитве, в тишине рождалась мудрость, проницательность, – система христианских философских взглядов. Отец Павел фиксировал свои раздумья на полях книг, на коробочках лекарств. Но в основном все записи – в дневнике, который хранит думы на различные духовные, житейские темы.

«Когда ты молишься, подставляй множественное число, то есть не о себе только, а хотя бы о родных и близких, и даже обо всем человечестве. Тогда ум твой уподобляется Божеству, Спасителю, тогда всем желаешь благодати Божией...»

«Какое бы дело ни делал человек, большое или малое, он ремесленник, если не может мыслить обо всем Бытии. Возьмите человека, который изобрел такие машины, которые он завел мыслью, и они уже делаются умными и сами уже без него работают, а как же может все бытие без Слова работать?»

Отец Павел знал и верил, что «Бог прощает грех, смиренно исповеданный пред Ним». Он считал, что прежде «исповедь должна быть совершена в обычных беседах, а затем ее можно уже подвести в обряд Таинства». Предостерегал от заблуждений в отношении исповеди: «Ожидать покаяния не нужно, но надо сразу переменяться, а на будущее не надеяться».

С восхищением отец Павел говорил о прекрасном церковно-славянском языке: «Сколько бы веков ни прошло, в православной культуре ничего менять нельзя. Любая вещь на ее языке понятна. Можно ли заменить фразу “Положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устнах моих” на русское “Избавь меня, Господь, чтоб я не говорил”? Это же глупо! Насколько красивы, образны, величавы древние слова и выражения: прямо рукой заслонишься, оградишься от этого греха!» И всегда очень горько переживал современное отношение к нашему языку.

Всегда и во всем отец Павел избегал вычурности. Наверное, поэтому его притягивали только простые девственные пейзажи: лес, озеро, река.

Он искренно радовался самым скромным растениям средней полосы.
Отец Павел предостерегал от неестественного состояния напускной, искусственной святости. Христианин не должен стремиться к этому, но взирать на свои грехи и угождать Богу.

Вспоминается рассказ отца Павла о необычном событии в его духовной жизни. В этот день он надолго остался в квартире один и преклонил колена пред чтимой в семье Владимирской иконой Божией Матери. После усердной молитвы он долго стоял на коленях и заметил, что на миг образ Пресвятой Богородицы изменился – Царица Небесная предстала во весь рост с Младенцем – Спасителем на руках. Отец Павел писал позже: «Это преобразование иконы было недолгим, но очень отчетливым. На душе осталась радость необъятная – она всегда бывает после молитвы с поклонами, а в этот раз особенно. Я стал думать, какая же это икона Царицы Небесной, стоящей с Младенцем – Спасителем. В ту же ночь увидел сон: вдоль берега широкой реки бежит мне навстречу Царица Небесная, в белой одежде, а на руках держит моего внука Сережу. Вскоре, приехав в село Летово, увидел у алтаря икону Васнецовской Божией Матери, я узнал в ней виденный мною образ».

Об этом видении отец Павел поведал своему духовному отцу, наместнику Иоанно-Богословского монастыря архимандриту Авелю (Македонову), и получил напутствие считать Летовскую икону Царицы Небесной чудотворной для рода Смирновых.

В размышлениях о загробном мире близилась к исходу жизнь протодиакона Павла. 29 мая 1998 года игумен Лука (Аксёнов), духовно окормлявший чету Смирновых, в последний раз соборовал и причащал Святыми Дарами отца Павла и его матушку Клавдию Васильевну, а 1 июня протодиакона Павла Смирнова не стало.

В этот день Смирновых навестил диакон Георгий Тюрин. В 17 часов во время духовной беседы отец Павел мирно отошел ко Господу.

3 июня 1998 года в Борисоглебском соборе при большом стечении верующих архиепископ Рязанский и Касимовский Симон с собором духовенства совершил отпевание. Разрешительную молитву прочел архимандрит Авель (Македонов). В заключительном прощальном слове владыка Симон выразил соболезнование родным и близким покойного и очень тепло отозвался о нем. Он привел слова архиепископа Николая (Чуфаровского), характеризующие отца Павла: «Протодиакон кафедрального собора Павел Иванович Смирнов – образ архидиакона апостольских времен, красив служением и внешним видом. Отличается благоговейной скромностью. Почтителен к сослуживцам, священникам, пользуется любовью прихода».

…Кладбище села Летово, множество могил. Среди них есть те, у которых можно находиться часами, думать, вспоминать, молиться. Здесь похоронены архиепископ Орловский и Брянский Глеб (Смирнов) и его брат, протодиакон Рязанского кафедрального собора Павел Смирнов.

Виктория Меркина, газета "Благовест"