Что представляли собой церковная организация и общество в начале ХХ века, накануне и в период 1-й русской революции 1905-1907 годов? Их взаимоотношения влияли самым непосредственным образом на все сферы жизни.

Церковь и общество

Интересно отметить, например, что до 1905 года чиновники должны были предъявлять справку о том, что они хотя бы раз в году бывали в церкви для исповеди и причастия. Так государство стремилось проверить степень их благонадежности. А роль Православной Церкви многими слишком часто сводилась лишь к служению государству.

Подобная модель была заложена во времена Петра I. Упразднение патриаршества поставило Русскую Церковь в подчинение императору, сделав ее частью госаппарата. Церковь стала «ведомством православного исповедания». Земным главой ее стал император, от имени которого ве-домством этим управлял назначаемый царем обер-прокурор, обладавший неограниченной властью над духовенством.

Начиная со второй половины XVIII века, в духовной культуре России существовали два параллельных потока: церковный и светский. Первый связан с именем преподобного Паисия Величковского, который явился отцом русского старчества. Первые оптинские старцы, преподобные Лев, Леонид, Макарий, Моисей, были учениками учеников преподобного Паисия, а, в свою очередь, их учеником явился Амвросий Оптинский.

По словам историка Г. Федотова, Оптина Пустынь и Саров были «двумя кострами, у которых отогревалась замерзшая Россия».

Другой поток связан с формированием российской интеллигенции, для которой была характерна беспочвенность, разрыв с традицией. Но и в этой среде в XIX веке возникает движение славянофилов, осознававших пороки российской интеллигенции и пытавшихся их преодолеть. Славяно-филы поднимали тему реформирования отношений между государством и Церковью с предоставлением последней больших прав; им вторил Ф. До-стоевский, считавший, что зажатая в обер-прокурорские тиски Церковь пребывает в параличе.

В среде мелкобуржуазной интеллигенции возникает течение богоискательства (Мережковский, поэты-декаденты), расцветает христианская философия. Возрастают апокалиптические настроения.

В начале ХХ века реформирования существующего положения Церкви требовали 3 основных духовных центра: Троице-Сергиева, Александро-Невская Лавры и Казанская Духовная академия. Активно в этом направлении работали два незаурядных и весьма разных епископа: Антоний (Храповицкий), входивший в «Союз русского народа», и Антоний (Вадковский), имевший в среде крайне правых репутацию либерала.

К началу XX столетия предпринимались попытки переосмыслить роль Церкви в государстве. Это заметно в деятельности Религиозно-философских собраний 1901-1903 гг. Постоянным их председателем был епископ Ямбургский Сергий (Страгородский), ректор СПбДА.

В состав Совета собраний входили поэты Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус, философ Васи-лий Розанов, историк Церкви Антон Карташев и другие. Посетителями были многие представители научной, литературной и художественной элиты России, среди них — И.Е. Репин, А.Н. Бенуа, В.Я. Брюсов, А.А. Блок.

Обсуждались темы «Об отношении Церкви к интеллигенции», «Лев Толстой и Русская Церковь», «Об отношении между Церковью и государством», «О свободе совести», «О духе и плоти», «О браке», «О догматическом развитии Церкви»...

Здесь пересеклись различные «миры» и потоки культуры. Интеллигенция убедилась, что богословы и духовенство – не «сборище мракобесов», а представители Церкви увидели в светском обществе людей, живо интересующихся духовными проблемами. Таким образом, состоялось взаимное обогащение. Впрочем, данная оценка не совпадает с обличительным словом святого праведного Иоанна Кронштадтского в его статье «О старом и новом пути спасения». В апреле 1903 г. постановлением обер-прокурора Победоносцева Собрания были закрыты.

Думается, негативная оценка святого Иоанна Кронштадского справедлива, поскольку затронула саму церковно-каноническую сторону Собраний.

В выступлениях некоторых участников Собраний выдвигались идеи религиозного обновления общества, «неохристианства». Налицо было первое значительное проявление модернизма в Русской Православной Церкви, позже вылившееся в обновленчество.

Эпоха веротерпимости

В декабре 1904 года Николай II издал манифест, в котором пообещал преобразования, в том числе и закон о веротерпимости. На это откликнулся специальной запиской государю митрополит Петербургский Антоний (Вадковский), предупреждавший, что пока Православная Церковь остается в подчинении у государства, от веротерпимости выиграют лишь секты, не зависящие от государства, тогда как Церковь останется в узах государственного аппарата, лишенная свободного развития, а, следовательно — и миссионерской динамики. Митрополит испрашивал у царя права на созыв архиерейского съезда для решения насущных вопросов положения Церкви в государстве.

За этим последовала записка премьер-министра Витте, составленная группой собранных им иерархов, спрашивавшая у Николая II разрешения созвать Поместный Собор для избрания Патриарха и вывода Церкви из-под государственного контроля.

Как известно, царь согласился было на Собор, но от этого шага отговорил его Победоносцев. И царь, первоначально положительно отнесшийся к идее восстановления патриаршества, 31 марта 1905 года повелел отложить созыв Собора «до успокоения в стране».

Последовавший затем Указ от 17 апреля 1905 года о веротерпимости предоставлял свободу вероисповедания всем конфессиям на территории России, право регистрации конфессиональных объединений, перехода в другую веру. Свободу вероисповедания получали старообрядцы. Разрешалось объединяться в религиозные братства, строить молитвенные дома, издавать религиозную литературу.

А. Маковский "Портрет обер-прокурора Святейшего Синода Константина Петровича Победоносцева", 1899

Указ освобождал «инославное» духовенство от воинской повинности. Граждане получили формальное право официально менять религию. Многие не замедлили воспользоваться этим правом. Так, уже к 1909 году в России было зафиксировано около 309 тысяч случаев выхода из православия. В Царстве Польском, западных и белорусских губерниях 16 тысяч человек вышли в католицизм, 12 тысяч перешли в лютеранство в Прибалтике, около 50 тысяч крещеных татар и башкиров приняли ислам. Пытаясь приостановить этот процесс, министр внутренних дел А.Г. Булыгин даже послал на места секретный циркуляр, предписывавший «приостановить переход в иные веры».

Победоносцев, надеясь «спасти» синодальный строй от преобразований, организовал опрос епархиальных архиереев, рассчитывая, что епископат окажет ему поддержку. Но, вопреки воле обер-прокурора, в своих ответах архиереи поддержали требования реформ, что стало тяжелым ударом для Победоносцева.

После Манифеста от 17 октября 1905 года учреждение Государственной Думы еще больше осложнило проблему взаимоотношений Церкви и государства. Раньше Церковь зависела от православного царя; теперь значительная часть функций перешла ко внеконфессиональной Думе. В этих условиях Победоносцев ушел в отставку с поста, который занимал в течение 25 лет, и вскоре скончался.

Вместо Собора царь разрешил Особое (Предсоборное) присутствие для разрешения вопросов церковной реформы. В нем участвовало не менее 10 самых видных архиереев и 21 профессор.

О плодотворности работы Предсоборного присутствия говорят 6 увесистых томов, опубликованных по его итогам. До конца заседаний было неясно, победят ли сторонники сохранения коллегиальной или сторонники патриаршей системы. Победа последних, хотя и с очень небольшим перевесом, объясняется, вероятно, желанием сопоставить монарха во главе государства с личностью Патриарха во главе Церкви для восстановления церковно-государственной симфонии.

Однако либеральное крыло участников Присутствия механически переносило в его работу принципы Госдумы. Дискуссионным стал вопрос о представительстве на будущем Соборе. Либерально настроенные участники настаивали на предоставлении решающего голоса и клиру, и мирянам. Консерваторы стояли на том, что Церковь представляют епископы, допуская участие клира и мирян лишь с правом совещательного голоса.

«Духовные» бунты

9 января 1905 года произошло событие, ознаменовавшее собой начало 1-й русской революции 1905-1907 годов. Состоялось шествие ра-бочих во главе со священником Георгием Гапоном к императору для подачи петиции. Это была провокация: организаторы знали, что императора нет в столице, а в петицию были внесены политические требования созыва Учредительного собрания, свободы слова, печати и рабочих союзов. Сам Гапон, скорее всего, не знал о включении в текст петиции политических требований по настоянию социал-демократов, которые, по сути, перехватили руководство шествием. Правительственные войска встретили шествие выстрелами...

Эти события получили название «Кровавого воскресенья» и послужили причиной стачек, демонстраций и забастовок, прокатившихся в январе-феврале по всей стране, как среди рабочих, так и среди студентов не только светских, но и духовных учебных заведений.

Еще задолго до 1905 года полицейские и церковные власти отмечали увеличение числа «неспокойных» семинарий, но нередко умалчивали об акциях протеста. Лишь те выступления, которые привлекали внимание полиции, становились предметом пересудов.

Так, в мае 1901 года газета «Искра» опубликовала статью «Как рязанский помпадур взял штурмом семинарию». В публикации говорилось: «В Рязани разыгрался семинарский бунт, конечно, на почве специфических условий семинарской бурсы: не хватало хлеба и хорошего обращения. Бунт продолжался три дня, финал завершен воздействием полиции и пожарной команды во главе с вице-губернатором».

Бунты семинаристов имели поначалу, как правило, внутренний характер. С 1879 года для семинаристов практически был закрыт доступ в университеты, и воспитанники пытались вернуть себе право поступления.

В июне 1893 года на квартиру Победоносцева в Царском Селе явился ученик Псковской семинарии Владимир Гиацинтов и бросился на него с ножом. В этих условиях Победоносцев стал «затягивать гайки» с помощью своего воспитанника Александра III. Он провел реформу духовных школ. Запретил богословские публичные диспуты, из семинарий стали ис-ключать студентов за либеральные настроения, за ними был установлен надзор со стороны преподавателей и инспекторов, начали увольнять не ведущих точной ведомости успеваемости преподавателей. Несмотря на то, что Победоносцев в начале своей карьеры многое сделал для ремонта и строительства семинарских общежитий, условия проживания вызывали недовольство учащихся.

В своих выступлениях семинаристы редко выходили за сословно-корпоративные рамки и затрагивали политические темы, хотя общий фон революционных волнений там присутствовал.

Прежде всего, воспитанники в своих петициях требовали преобразования духовной школы, например, права выпускникам поступать в вуз без различия разряда. Были и другие требования: уничтожение сословных различий, введение посещения театра, концертов, библиотек, отмена наказаний.

Вот, что писал прп. Варсонофий Оптинский о нравах, царящих в духовных учебных заведениях в ту эпоху: «Смотрите: в семинариях, академиях духовных какое неверие, нигилизм, себеумие… Семинаристу странно, непонятно пойти в церковь одному, встать в сторонке, поплакать, умилиться, ему это дико. С гимназистом такая вещь возможна, но не с семинаристом». Нравы духовных школ России пребывали в кризисе. Кроме того, ложно понятые народнические идеи борьбы за интересы народа охватили неокрепшие умы учащейся молодежи, формируя их протестное поведение в романтическом ореоле.

После издания императорского манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка» 17 октября 1905 года духовные власти пошли на уступки, объявив о подготовке реформы церковной школы. Семинаристам было разрешено проводить собрания без контроля инспекции, создавать кружки, принимать участие в комплектовании библиотек.

И все же кардинальные меры преобразований проведены не были, а незначительные уступки не смогли успо-коить семинарскую молодежь. Даже положительная императорская резолюция от 10 декабря на доклад министра народного просвеще-ния о разрешении доступа семинаристам в университеты не смогла остановить волну их участия в политических столкновениях.

Так, в Рязани в октябре 1905 года во время митинга в городском саду из собравшейся толпы гимназистов и семинаристов раздались револьверные выстрелы в сторону черносотенцев. Один из рабочих был тяжело ранен. В ходе завязавшихся беспорядков был до смерти избит учащийся семинарии. Волнения вылились в еврейский погром.

И.Е.Репин. Портрет П.А.Столыпина

До 1906 года семинарские выступления, хотя бы внешне, проходили под лозунгом школьных требований. А позже семинарское движение, руководимое из единого центра, сдвигается в революционную сторону и все больше становится связанным с леворадикальными партиями. Учаща-ются случаи террористических актов против руководства семинарий.

Из Орловской семинарии доносили, что учащиеся распевают «Марсельезу», саботируют молитву «Спаси, Господи, люди Твоя». Учащиеся сняли портреты царя и царицы и выбросили в коридор. В Вятке на Пасху воспитанники семинарии дошли до того, что сняли в спальных комнатах иконы, одну раскололи на щепки для растопки печи, остальные выброси-ли. Семинарии кишели нелегальной литературой.

К началу июня 1907 года премьер-министру П.А. Столыпину удалось стабилизировать обстановку в стране с помощью закона «О военно-полевых судах», аграрной реформы и ужесточения избирательного законодательства. Общий спад общественной активности, кризисное положе-ние партий социалистической ориентации, прекращение их агитационной деятельности и политического влияния, исключение из семинарий наиболее активных участников нелегальных кружков, ряд улучшений и изменений в образовательном процессе - все это поставило точку на семинарских бунтах.

Не время для Собора...

В сложившихся исторических условиях Столыпин решил не давать Церкви самостоятельности и свободы, считая ее важным рычагом власти, в то время как патриаршество и Собор ограничивали бы влияние государ-ства на дела Церкви.

Перспектива созыва Собора становилась все более туманной. Лелеялись еще надежды на то, что царь разрешит созыв Собора в рамках празднования 300-летия династии Романовых. Но и после гибели Столыпина царь не спешил с Собором.

В период 1-й мировой войны к Николаю II поступило обращение Синода, который, предвидя, по-видимому, надвигающуюся катастрофу, просил о разрешении созвать Собор в 1916 году, чтобы освободить Цер-ковь от ответственности за государственную политику. На это обращение «двенадцатого часа» царь как Верховный главнокомандующий, вплотную занятый войной, не отреагировал, видимо, считая его несвоевременным. Церковная реформа была отодвинута на неопределенное время, которое, к сожалению, у империи заканчивалось. Приближалась вторая русская ре-волюция февраля 1917 года…

Юрий Гераськин, профессор РГУ имени С. А. Есенина, доктор исторических наук

газета "Логосъ"