Четвертое знамение в Евангелии от Иоанна — это чудесное умножение хлебов и рыбы. Апостол Иоанн повествует, что Спаситель направился «на ту сторону моря Галилейского, в окрестности Тивериады».

Место совершения знамения

Сегодня на берегах Галилейского моря Тивериада или Тиверия — это единственный крупный город. На иврите название города звучит как Тверия. Город Тиверия является также административным центром региона. Возник он в начале первого века после Рождества Христова. Историки называют такие даты: он был построен с 17 по 20 год Иродом Антипой и посвящен Римскому императору Тиберию, поскольку в это время Святая Земля уже находилась под властью Рима. Считается, что этот город, по крайней мере частично, был построен на месте древних захоронений. Вследствие этого благочестивые евреи считали его нечистым. Впоследствии ярлык нечистого с города был снят.

Среди всех евангелистов один лишь Иоанн упоминает название этого города. Он также единственный, кто называет в Евангелии море Тивериадским и единственный среди евангелистов, кто называет этот водоем не только морем, но и озером. В других трех Евангелиях это озеро всегда называется морем Галилейским.

У внимательного читателя может возникнуть вопрос, почему Галилейское озеро в Евангелии называется морем? Размеры его невелики. С нашей точки зрения, оно никоим образом не претендует на то, чтобы называться морем. Дело в том, что в еврейском языке есть только одно понятие для обозначения водоема — слово «ям». Этим термином называются и моря, и озера. Для жителя Израиля как в древности, так и в наши дни, и Средиземное, и Мертвое (на иврите — Соленое) море и Галилейское море обозначаются одним и тем же словом ям. И хотя Евангелие написано на греческом языке, представления авторов определялись системой понятий, характерных для еврейской ментальности.

Следует сказать, что не только евангелисты называют морем Тивериадское озеро. Историк Иосиф Флавий также называет озеро Генисаретским морем. В еврейской Библии Галилейское море называется ям Кинерет (Числ.34,11). В русском тексте — «море Киннереф». Таким же образом это озеро называется и сейчас — море или озеро Кинерет.

Сведений о том, что Спаситель посещал сам город Тивериаду, у нас нет. В Евангелиях мы чаще встречаем названия других галилейских городов: Капернаум, Вифсаида, где Спаситель бывал многократно. Однако, согласно предсказанию Господа, эти города впоследствии погибли. И сейчас на их месте можно видеть одни лишь развалины.

Желание Христа уединиться

Итак, Иисус Христос направился в окрестности Тивериады. В места, где проживали язычники.

При чтении Евангелия возникает впечатление, что Христос хотел уединиться. Об этом стремлении Спасителя сообщают и другие евангелисты. Но причина для уединения трактуется авторами по-разному.

В Евангелии от Матфея чудесное насыщение происходит после того, как Господь уединяется, получив известие о смерти Иоанна Предтечи. Исходя из этого, стремление Господа уединиться можно рассматривать двояко. С одной стороны, можно считать его желанием уклониться от грозящей опасности. С другой стороны, желание уединиться могло быть вызвано скорбью о смерти Предтечи Господа. Евангелие от Марка в качестве причины уединения Христа называет необходимость отдыха для учеников Спасителя. Господь говорит ученикам: «Пойдите вы одни в пустынное место и отдохните немного» (Мк. 6, 31).

Иоанн Богослов не приводит ясной причины, по которой Спаситель уходит от людей. В повествовании делается акцент на другую деталь. Подчеркивается дистанция между тем местом, куда направился Христос, и теми городами, где Он бывал часто. Четыре раза повторяется выражение: «та сторона моря». Та — это буквально другая, противоположная — «перан».

Следование народа за Христом

Итак, Спаситель уходит на другую сторону озера. Евангелист отмечает, что за Ним следовало «множество народа». Следовало потому, что люди видели знамения, совершаемые Спасителем над больными.

Хотел бы обратить внимание читателя на выражение «множество народа». В Евангелии от Иоанна это редкое выражение «охлос полис». Буквально — многочисленный народ, или многочисленная толпа. В четвертом Евангелии оно появится еще только в одном эпизоде — в рассказе о Входе Христа в Иерусалим. И это не случайно. Мы видим определенный параллелизм между двумя событиями. В обоих случаях народ хочет видеть во Христе земного царя. Желает провозгласить Спасителя царем Израиля. Но если во время входа Христа в Иерусалим Спаситель не препятствует называть Его Мессией, то в данном случае Господь избегает неразумной народной инициативы.

Событие происходит на землях, населенных язычниками. Причем точное место, как в других случаях, евангелист не называет. Следует отметить эту деталь не только в четвертом Евангелии.

Во всех описаниях чудесного насыщения народа сохраняется неопределенность в отношении точного места события. Очевидно, в данном случае для автора это не имело существенного значения.

Рассказ о насыщении народа у синоптиков

Сам рассказ о чудесном насыщении тысяч людей мы находим и в синоптических Евангелиях (то есть Евангелиях от Марка, Матфея и Луки, текстуально близких — ред.).

Синоптики (авторы «синоптических», похожих между собой Евангелий — ред.) пять раз повествуют о насыщении Иисусом Христом народа. В Евангелии от Марка и Матфея история представлена дважды и один раз — у евангелиста Луки.

Синоптики не указывают точное место чудесного насыщения. Матфей в первом случае пишет о «пустынном месте» (Мф. 14,13). В другом же упоминает гору недалеко от Галилейского моря (Мф. 15,29).

Евангелист Марк в первом случае трижды говорит о том, что это происходило в «пустынном месте» (Мк. 6, 31. 32. 35). Во втором случае чудесного насыщения указывает, что события происходят «в пустыне» (Мк. 8, 4). О пустынном месте пишет и евангелист Лука (Лк. 9,12).

Наш русский перевод «в пустом месте» неточен. Речь также о пустынном месте. В греческом тексте стоит производная от существительного пустыня — «еримос».

Итак, Иоанн Богослов повествует, что Господь «взошел на гору и там сидел с учениками Своими» (6,3).

Гора в Библии имеет символическое значение. Гора — это место Богоявления. Место между небом и землей. Именно на гору восходит Моисей для того, чтобы получить от Бога заповеди.

В отличие от горы Синай, место умножения хлебов в Евангелии не определяется. И это отсутствие точной топографии несет в себе важный смысл.

Местом совершения знамения у Иоанна Богослова становится место не топографическое, но богословское — место между небом и землей. Гора напоминает об откровении Бога. О данных Моисею десяти заповедях. Только здесь, на этой горе — уже не Божий пророк, но Сам Единородный Сын Божий.

Время события

Евангелист отмечает время происходящего. Он говорит, что приближалась Пасха, праздник Иудейский. И это упоминание о времени Пасхи стыкуется с двумя другими деталями рассказа.

В истории говорится о том, что на месте совершения знамения было много травы. Реальность Палестины такова, что к еврейской Пятидесятнице, то есть примерно к концу мая, трава выгорает под ярким южным солнцем. В период же Пасхи, то есть в апреле, трава всё еще остается зеленой.

Неслучайно в рассказе обращается внимание и на ячменные хлебы. Именно хлеб из ячменя оказался у одного мальчика. Дело в том, что примерно на период Пасхи приходится сбор урожая ячменя. И это наверняка был ячменный хлеб из нового урожая.

Описание знамения

Спаситель видит, что к Нему идет множество народа. Евангельские выражения: идти ко Христу, следовать за Христом — имеют определенный богословский смысл. В синоптических Евангелиях за Христом обычно следуют Его ученики или ученицы (Лк. 8,1-3). Или последуют отдельные лица. Здесь, в Евангелии от Иоанна, ко Христу идут не единицы, но тысячи.

В четвертом Евангелии желание Иисуса Христа накормить народ внешне ничем не обусловлено.

Это у синоптиков говорится «о пустынном месте» и о «позднем времени» (Мф. 14,15; Мк. 6,35). Накормить тысячи людей вдали от селений, действительно, проблематично. Особенно в поздний час. Поэтому у синоптиков желание Спасителя дать пищу людям является следствием обстоятельств.

У Иоанна Богослова Сам Господь проявляет инициативу без видимых причин. Просто по любви. Заботясь о людях, которые пришли Его послушать.

Искушающий вопрос Спасителя

Господь, обращаясь к Филиппу, говорит ему: «где нам купить хлебов, чтобы их накормить?» Христос Сам первый употребляет слово «купить».

В синоптических Евангелиях, напротив, Господь противится идее купить хлеба. В повествованиях синоптиков Господь повелевает ученикам: «Вы дайте им есть» (Мк. 6,37).

Вопрос Иисуса Христа напоминает о важном библейском эпизоде. О том, как вышедшие из Египта евреи голодали в пустыне. И это было тяжелым испытанием для всего Израиля. Испытанием, с которым евреи не справлялись и роптали на Бога и Моисея. Для Моисея это тоже было тяжелейшим испытанием. Моисей задает такой же вопрос Богу: «Откуда мне взять мяса, чтобы дать всему народу сему?» (Числ. 11,13). Пророк Моисей, в отличие от Христа, действительно не знал, откуда взять пищу для евреев.

Евангелист Иоанн отмечает, что вопрос Спасителя Филиппу был тоже испытующим. Более того, можно сказать, что вопрос был искушающим. В других евангельских эпизодах, где идет речь об искушении Спасителя книжниками и фарисеями, употребляется то же самое слово — глагол «пиразо». Только в данном случае не Христа искушают. Христос искушает, испытывает Своего ученика. Господь знал, что Он сделает, но до времени не открывал Своего замысла.

Филипп отвечает, что и 200 динариев будет мало, чтобы обеспечить каждого хотя бы небольшим количеством хлеба.

Двести динариев — это двести дней труда рабочего. По сути — это минимальный годовой бюджет для целой семьи. Значительная сумма денег. Но и этого мало, чтобы накормить столько народа. И тогда Андрей, брат Симона, сообщает Спасителю, что у одного мальчика есть с собой пять ячменных хлебов и две рыбки. Говорит и тут же замечает: «Но что это для такого множества?»

Ячменный хлеб — это обычно хлеб для бедных, в отличие от пшеничного. Однако в истории с чудесным насыщением мы не видим прямой связи между ячменным хлебом и материальным достатком. Здесь мы можем усматривать другой смысл. Ячмень собирали в период праздника Пасхи. Поэтому можно воспринимать ячменный хлеб, как начатки плодов. Как первые плоды, которые следовало приносить Богу. В книге Исход есть такие слова: «Начатки плодов земли твоей приноси в дом Господа, Бога твоего» (Исх. 23,19).

Спаситель умножает именно первые плоды нового урожая. Умножает то, что должно было прежде всего быть принесено в жертву Богу.

Упоминание евангелиста о мальчике («пэдарион») напоминает историю из жизни пророка Елисея. Пророк Елисей возвратил к жизни одного мальчика. Потом же к пророку пришел некий человек, и принес «хлебный начаток» — «двадцать ячменных хлебцев». Пророк повелел своему слуге отдать этот хлеб людям, но получил ответ: «Что тут я дам ста человекам?» Однако слуга исполнил повеление. И «они насытились, и еще осталось, по слову Господню» (4 Цар. 4, 34-44).

Насыщение пяти тысяч

Итак, были хлебы. Но их было мало. Всего лишь пять. По одному хлебу на целую тысячу человек. Объективная реальность исключает возможность каким-либо образом накормить собравшийся народ. Но Божий замысел уже в действии. Господь говорит, чтобы все люди возлегли на землю. Евангелист же отмечает, что на том месте было много травы.

Около пяти тысяч человек возлегло на землю. Что делает Спаситель? Он берет хлебы, и, воздав благодарение, раздает их ученикам. Ученики же — дальше — народу. То же произошло и с рыбами.

Слова о благодарении не цепляют наше внимание. Однако это очень важное уточнение. И мы поймем значение этого слова, когда увидим текст оригинала. Здесь стоит причастие — «евхаристисас». Отсюда наша Евхаристия — то есть благодарение.

В описании синоптиками чудесного насыщения хлебом употребляются два слова. Одно — благословлять (евлогео), другое — благодарить (евхаристео). Именно последнее слово стоит в тексте Иоанна Богослова.

Господь раздает народу пищу через Своих учеников. И эта пища таинственным образом умножается. Господь показывает Себя Подателем пищи для множества людей.

Среди святоотеческих толкований можно встретить такие образы: пять хлебов уподобляются пяти книгам пророка Моисея. Древний закон, отраженный в этих книгах, был пищей для древнего Израиля. Святой Иларий Пиктавийский отмечает, что число насытившихся хлебом «оказывается тем же, каким будет число уверовавших. Ведь как говорится в книге Деяний, от бесчисленного народа Израильского уверовали пять тысяч мужей». Речь идет о рассказе из книги Деяний, где называется число уверовавших (Деян. 4,4).

Святитель Кирилл Александрийский дает объяснение в духе александрийских учителей. Пять хлебов — это пять книг Моисея. Две рыбы — это образ евангельской и апостольской проповеди. Таким образом, в насыщении пяти тысяч он усматривает смешение и Ветхого, и Нового заветов.

Климент Александрийский, ссылаясь на философа Платона, говорит о людях, которые «согласны признавать сущим лишь то, что они могут взять руками, испытать или же увидеть в развитии… Они доверяют только пяти чувствам», — заключает знаменитый александриец.

Ели до сытости

Получив от учеников Спасителя пищу, люди ели «сколько кто хотел». Это очень важное уточнение. Вспомним о хлебе, который давал Бог евреям в пустыне. Он также давал людям хлеб в изобилии: «И сказал Господь Моисею, говоря: Я услышал ропот сынов Израилевых; скажи им: вечером будете есть мясо, а поутру насытитесь хлебом — и узнаете, что Я Господь, Бог ваш» (Исх. 16,11-12). О насыщении хлебом до сытости говорится и в Псалтири: «Хлеб ангельский ел человек; послал Он им пищу до сытости» (Пс. 77,25). И в том же псалме, чуть ниже: «и они ели и пресытились; и желаемое ими дал им» (Пс. 77,29).

О рыбе в евангельском рассказе говорится меньше. И в основном в начале истории. Главная тема — насыщение именно хлебом.

Об изобилии даров Божиих свидетельствует и первое знамение в Кане Галилейской, где Христос во время застолья дает участникам свадьбы вино в изобилии, сотни литров.

Насыщение до сытости — это не только история, связывающая евангельские события с Ветхим Заветом. Это еще и признак наступления мессианских времен.

Об этом пишет пророк Исаия: «И сделает Господь Саваоф на горе сей для всех народов трапезу из тучных яств, трапезу из чистых вин, из тука костей и самых чистых вин» (Ис. 25,6).

Хуан Де Эспиналь "Чудо умножения хлебов и рыбы" (фрагмент 1)

Остатки трапезы

Когда все наелись, Господь повелевает ученикам собрать остатки, «чтобы ничего не пропало» (6,12). Каково же было удивление учеников, когда остатками пяти хлебов наполнили двенадцать коробов.

Именно количество остатков пищи явилось очевидным подтверждением совершенного знамения. Пять хлебов в начале. И двенадцать коробов после того, как были накормлены пять тысяч человек.

Своим действием Христос показывает, как и первый раз в Кане Галилейской, что Он может дать людям всё. Всё, что необходимо им для жизни. Более того, Господь всегда дает с избытком.

Количество собранных остатков также имеет символическое значение. Ученики собирают именно двенадцать коробов. Двенадцать — это число колен Израилевых. По числу колен в Израиле Господь призывает к себе и двенадцать учеников.

Двенадцать коробов — это свидетельство того, что Иисус Христос готов накормить весь Израиль. Все двенадцать колен. И речь идет не только о ветхом Израиле, но и о новом Израиле, которым является Церковь Христова.

Чтобы ничего не пропало

В повествовании синоптиков именно сбор остатков показывает совершившееся чудо. А также являет его масштаб. Однако, только у Иоанна Богослова присутствует уточнение: «чтобы ничего не пропало». Какой смысл оно может нести?

В современном мире не доесть предложенное блюдо, или выбросить кусок хлеба — явление обычное. Хотя, конечно, далеко не везде. В наши дни, по сообщениям СМИ, в мире голодают миллионы людей. В древности отношение к продуктам питания было другим. Люди понимали цену пищи, цену хлеба. И старались не выбрасывать ничего.

Слово Спасителя, где стоит то же слово, только в форме причастия, еще появится в шестой главе. В стихе 27 Господь наставляет: «Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную».
Итак, пища, которая не должна пропасть, погибнуть, все равно называется тленной. Поэтому главная идея, которая уже присутствует в описании события — призвать к пище нетленной. Именно этому посвящена беседа Христа о Хлебе Жизни.

Помимо этого, мысль о том, что ничего не должно погибнуть, появляется в Евангелии от Иоанна несколько позже. И появляется неоднократно.

В 10 главе читаем такие слова: «овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их; и они идут за Мною. И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек» (10, 27-28).
Далее, во время молитвы Господь говорит, обращаясь к Своему Отцу: «Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели» (17,12). Наконец, это выражение звучит во время описания ареста Христа. Господь, перед тем, как на Него налагают руки, произносит такие слова: «из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого» (18,9).

Таким образом, выражение «не погубить» приобретает экклезиологическое звучание.

Однако слово, стоящее в тексте, имеет и связь с ветхозаветным событием дарования еврейскому народу манны. У манны была одна важная особенность. На это обратил внимание своего народа Моисей: «И сказал им Моисей: никто не оставляй сего до утра» (Исх. 16, 19). Впрочем, не все послушались пророка. «И оставили от сего некоторые до утра — и завелись черви, и оно воссмердело» (Исх. 16,20). И только накануне субботы можно было собирать двойную порцию манны ради дня покоя. И только тогда манна не портилась.

Итак, манна, которую собирают впрок — портится. И хлеб тоже со временем портится. Как портится всякая земная пища. И только Тот Хлеб, Хлеб Евхаристии, Который дает миру Христос, дает человеку нетленное бытие. В дальнейшем разговоре о Хлебе Жизни, Спаситель переводит разговор от хлеба материального к Хлебу духовному.

Воодушевление народа

Совершенное Спасителем знамение поразило собравшихся. Евангелист описывает реакцию народа: «это истинно Тот Пророк, Которому должно прийти в мир» (6,14).

Народное воодушевление было готово сделать Иисуса Христа царем. В Евангелии от Иоанна вопрос о Христе как о царе показывает непонимание народом миссии Спасителя в этом мире.

Царь в понимании толпы — это не Тот Царь Израиля, о Котором говорит Нафанаил. В понимании толпы, Христос должен стать царем в обычном, мирском смысле слова. Уже позднее, во время торжественного входа в Иерусалим, Христа тоже встречают как царя, кричат Ему: «Осанна», — называют Его Царем Израиля (12, 13).

Впрочем, совсем скоро, после беседы о хлебе жизни, желание сделать Христа царем исчезнет. Многие из слушателей Господа соблазнятся. Однако пока народное воодушевление не знает границ.

Узнав о намерении толпы, Господь вновь удалился на гору. Теперь уже один. Хотя, по слову Спасителя, Он не один. Такие слова мы встречаем в 8 главе: «Я не один, но Я и Отец, пославший Меня» (8,16).

Митрополит Рязанский и Михайловский Марк