Церковь предлагает человеку свой путь изменения, и это путь не внешний, а внутренний. И в качестве средства такого изменения Церковью предлагается пост. Пост – это не только изменение образа питания. В христианском понимании пост – воздержание не только от определённой пищи, но и от страстей и злых дел. Это стремление направить свою жизнь к добру, в соответствии с заветами Спасителя, это вдохновение через молитву, через богослужения, через чтение Священного Писания. Этот путь действительно помогает человеку обновиться внутренне.

Пост – то время, когда Церковь предлагает нам всмотреться в себя, в свою душу. Ведь там есть за кого заступиться. И этот обижаемый – наша собственная душа, потому что большую часть времени её тираном является наше тело. Тело диктует душе, что и как делать, не объясняя причины. Мы слишком часто слушаем плоть, склоняемся перед её зовом, и плоть угнетает дух.

Задача поста – восстановить утраченную гармонию, поставить тело на место, обуздать стремления плоти. Поэтому, проходя поприще Святой Великой Четыредесятницы, будем стараться не только делать внешние добрые дела, но и попытаемся защитить свою душу от тирании плоти.

Великий пост имеет в Церкви и другое наименование – Святая Великая Четыредесятница. То есть пост – это сорок святых и великих дней. Что же означают эти слова «Святая Четыредесятница»?

Слово «святой» в нашем понимании – это синоним слова «безгрешный». И когда мы говорим, что Четыредесятница святая, это значит, что Церковь призывает нас в течение всего этого периода стараться избегать греха. Однако у слова «святой» есть и другое, более древнее библейское значение. В Ветхом Завете «святой» означало «обособленный», «посвящённый Богу». Так, святыми в Ветхом Завете называются еврейские первенцы, поскольку после Исхода они стали Божиим достоянием, и для того, чтобы первенцы могли вести обычную жизнь, их родители должны были приносить за них жертву, выкупать их у Бога. То есть святой в библейском смысле – это принадлежащий Богу.

А если так, то и наша Святая Четыредесятница – это время, которое должно принадлежать не нам, а Богу.

Митрополит Рязанский и Михайловский Марк