Чтобы ответить на эти вопросы, следует начать с самого, казалось бы, очевидного… Любой первоклассник расскажет нам, что православный храм ― это место, где люди молятся Богу.

Господь сподобил нас жить в те времена, когда купола церквей можно увидеть в каждом районе города, особенно в центре, и более того ― вход в эти церкви свободен для всех. «Но подождите, – возразят нам некоторые, – разве так это необходимо: идти в церковь, стоять среди теснящей тебя толпы и в определённые моменты со всеми просить об одном и том же? Мне дома спокойней, иной раз зажгу там свечу перед иконой, помолюсь своими словами об одном, о другом ― Бог же меня и так услышит…».

Да, совершенно верно, Господь слышит всякого, призывающего Его во истине, как сказано словами Апостолов, однако между этими двумя вещами есть огромная разница.

Преподобный Иосиф Волоцкий в своём труде «Просветитель» пишет: «Помолиться дома возможно – но помолиться так, как в церкви, где множество отцов, где единодушно воссылается к Богу пение, где единомыслие, и согласие, и союз любви, – невозможно.

В это время, о возлюбленный, не только люди вопиют трепетным гласом, но и ангелы припадают к Владыке, и архангелы молятся… И Петра избавила от темницы молитва: «Между тем церковь прилежно молилась о нем Богу» (Деян. 12, 5). Если Петру помогла церковная молитва – как же ты не веришь в ее силу, и какой ответ ты надеешься получить?».

Следовательно, храм ― место особенного присутствия Бога. Да, мы говорим о Творце в молитве Святому Духу, что Он «везде пребывает и всё наполняет Собой» («…иже везде Сый и вся исполняяй…»), однако очевидно, что Его присутствие в гипермаркете, где непрерывно играет рассеивающая внимание музыка, ощутимо различно с присутствием в храме, где совершается великое славословие Ему.

«Да будут очи Твои отверсты на храм сей день и ночь, на сие место, о котором Ты сказал: «Мое имя будет там», – молился некогда царь Соломон, построив Господу первый храм в Иерусалиме (3 Цар. 8:29). Эти же слова произносит во всеуслышание архиерей во время чина великого освящения храма. Во время этого священнодействия происходит нечто, очень напоминающее святые Таинства, совершаемые Богом над человеком.

Врата алтаря закрыты и ещё ни одна свеча в храме не горит. Священнослужители подготавливают престол за Царскими вратами и, подобно тому, как были вонзены в руки и ноги Христа гвозди, так и они вбивают их в четыре угла престола, заливая после этого ароматным составом, быстро застывающим на воздухе.

Будущий Престол омывается освящёнными молитвой архиерея водой и вином, смешанным с благовонием, в знак памяти о том, что из Раны Христа, когда Он был пронзён на Кресте сотником Лонгином, истекли Кровь и вода…

Престол помазывается миром ― тем самым миром, через которое на всех христиан сразу же после Крещения снисходит Святой Дух. Стяжание Духа Святого, по слову преподобного Серафима Саровского и есть цель христианской жизни. Такое миропомазание совершается в дальнейшем и над стенами храма. Удивительно, что миро, заготавливаемое исключительно для совершения Таинства над человеком, используется здесь, освящая неодушевлённые предметы. Именно это священнодействие порождает ту невыразимую разницу между обычным зданием и храмом, домом Всемогущего Господа. Благодаря ему даже полуразрушенные и осквернённые годами безбожия храмы сохраняют эту атмосферу некогда совершавшейся в нём молитвы…

Важным моментом является и то, что в основание престола обязательно закладывается частичка мощей мученика. Это преемственность от древности: первые три века после Рождества Спасителя, находясь в гонениях, христиане совершали своё самое главное священнодействие ― Божественную Литургию ― в катакомбах, подземных захоронениях.

И делали они это непременно над гробницами тех, кто своей жизнью даже до смерти засвидетельствовал о воплотившемся Спасителе, что Он победил смерть. Ведь именно так слово мученик изначально переводится с древнегреческого языка ― свидетель.

Логика древних была удивительно проста и изящна: на земле нет более достойного места для пребывания Тела и Крови Господа, чем мощи тех, кто за Него пострадал. Именно поэтому и по сей день священная Литургия совершается на мощах мучеников, вложенных в основание престола, и именно поэтому перед тем моментом службы, когда будет петься Херувимская песнь и хлеб с вином переноситься с Жертвенника на Престол, священник полностью раскрывает антиминс ― особый плат, лежащий на престоле, в котором также находится частичка мощей мученика Христова. Именно здесь хлеб и вино буду становиться Телом и Кровью воплотившегося Бога.

Мощи, перед тем, как быть заложенными в основание престола, торжественно износятся архиереем вместе со всем духовенством из церкви и совершается крестный ход вокруг новоосвящённого храма.

Процессия останавливается на улице перед закрытыми вратами, за которыми находится только церковный хор ― эти люди изображают ангельское воинство, которое, видя Иисуса Христа в день Его преславного Вознесения на Небо, недоумевая о тайне Боговоплощения, вопрошали словами Псалма: «Кто есть Сей Царь славы?» и слышали ответ: «Господь сил, Той есть Царь славы!». Такой диалог происходит и здесь, между архиереем и певчими, в память о тех событиях.

И только по окончании священнодействия архиерей возжигает первую свечу в храме, огонь от которой распространяется на все остальные свечи. Далее совершается первая литургия, после которой храм начинает жить новой богослужебной жизнью.

Как мы видим, освящение храма не только символичное действие, оно имеет, кроме того, очень важное духовное значение. Само место собрания людей во имя Господне становится приобщённым благодати Святой Троицы. Поэтому, подобно тому, как человек через Таинство Крещения и Миропомазания по слову апостола Петра, избирается в удел Господу (1 Пет. 2:9), так и православный храм становится особым местом присутствия Бога на Земле.

Диакон Даниил Маслов

Фото Антония Тополова/ryazeparh.ru