Среди поклонников и исследователей творчества А.С. Пушкина до сих пор не утихают споры о том, кто же в действительности является автором скандальной «Гавриилиады», читать которую, не испытывая серьезного смущения, не способен, пожалуй, ни один христианин. Однако достоверное знание о том, писал или нет Пушкин богохульную поэму, не столь важно, как отчетливое понимание того, почему сам поэт неоднократно отказывался от ее авторства. Не хотел портить отношения с Церковью, что по тем временам означало стать государственным преступником? Это вполне естественное предположение, но, думается, в данном случае дело обстоит значительно сложнее. Возможно, Пушкин считал, что названная поэма компрометирует его именно как поэта, ведь, согласно его собственному убеждению, «гений и злодейство – две вещи несовместные». А значит, грех богохульства, совершенный автором «Гавриилиады», превращается в серьезный художественный изъян самого произведения.

- А всё-таки я вчера дождался и задал свой вопрос.

- И что?

- Да чудной он какой-то, этот ваш священник. Сразу нахмурился — сейчас, думаю, начнется. Я ему говорю: «Разве не сказано в Писании — «прииди и виждь!» Что плохого в том, что Бог открывается человеку без всяких посредников?

От слова «миф» веет чем-то далеким и загадочным, словно дохнул откуда-то налетевший знойный ветер Древней Эллады и напомнил про подвиги Геракла, золотое руно, Ясона и Медею, и, конечно же, бесстрашного баловня судьбы Одиссея. Греческие мифы — красивые, нередко поучительные, сегодня не более чем занимательное чтение для просвещенного человека ХХI века, который со снисходительной улыбкой читает, как коварный и мнительный Крон пожирал своих детей, чтобы они не заняли его место...

— Я знаю, месье, как воздать за вашу неверность! Как только вы снимете этот платок со своей шеи, ваша голова расстанется с короной - навсегда!

…Беда обрушилась на племя, жгучая беда: от чьей-то коварной руки один за другим гибли лучшие люди. Никто не мог понять, кто стал убийцей в большой семье племени гола? После очередного трупа вождь Бойма-Куи решил совершить «Большое таинство Прута». Все жители деревни сошлись на поляне перед хижиной собраний, где их уже ждала она, заклинательница.

«А вот, скажите, почему на ваших иконах никогда не увидишь смеющегося Христа или святых? Вот, Будда, например, или Кришна, так они если не смеются, то улыбаются; почитаешь Гомера — там языческие боги просто хохочут! Не кажется ли вам странным то, что христианство слишком много скорбит, и в своей печали забывает о земных радостях?»

«Какое зло совершила моя маленькая сестра? – спрашивает студентка священника, рискнувшего заговорить с нею о вере. – За семь с половиной лет своей жизни она никого не обидела, всегда слушалась матери, любила рисовать животных. Она вообще любила животных: когда дворовые мальчишки поймали бабочку, чтобы скормить пауку, сестра бросилась ее отбивать, за что была безжалостно высмеяна. И вот этот ребенок, любивший папу, маму и весь остальной мир, погиб месяц назад под колесами грузовика. И с тех пор каждый день я стала замечать мерзавцев, благополучно живущих до старости. Бога нет. Иначе в мире была бы справедливость».

Даже самый далекий от религии человек уже не может не задумываться о судьбе мира. Не надо быть ученым или политиком, чтобы понимать — сегодня человечество строит свою жизнь хищническим образом, а истощенная природа уже не в состоянии удовлетворять всё возрастающие аппетиты.