shapka

Среда, 29 Января 2025 11:39

Донецкий патерик

Оцените материал
(0 голосов)

Моя десятая поездка на Донбасс к воинам СВО оказалась самой насыщенной и яркой. Первые, с кем мы встретились по прибытии на новые территории, были казаки. Мы им передали вкуснейшие домашние колбасы и окорока от рязанского производителя, который сам часто ездит на СВО.

У казаков служит постоянный священник, поэтому мы там задерживаться не стали – послужили молебен за воинов, напутствовали словом и дали возможность всем приложиться к кресту, в котором находится двадцать пять частиц мощей святых воинов-мучеников. Это наш отец Василий постарался собрать их воедино. У батюшки дома полторы тысячи мощей святых. В поездку он взял с собой ещё частицу ризы Божией Матери. К ней тоже все благоговейно прикладывались.

Вечером следующего дня мы приехали на кураховское направление к штурмовикам. Уже стемнело. Бойцы в количестве шестидесяти человек прибыли в место сбора, где предусмотрительно были расставлены лавки, а на стенде развешаны иконы, российский флаг и портреты Путина и Белоусова. Раздали свечи, и началось таинство. Исповедь. Причастие. Пастырское слово. Было как-то по-домашнему тепло, слова проповеди лились из самой глубины сердца, а в глазах воинов светился рай, который, по слову Спасителя, внутри нас есть. Эти отсветы рая в глазах мы уже много раз видели, но невозможно пресытиться их тихой красотой и кротким величием. Ранним утром штурмовики пойдут в бой, и для некоторых из них он станет последним. И они, и мы это знали, но говорить об этом не принято. Вообще о смерти там лучше не говорить, потому что все они хотят жить.

Один боец признался, что умереть не боится, а боится стать калекой. И каково это – смотреть в его такие родные глаза, которые ищут сочувствия и понимания, знают, но молчат о том, что вы-то завтра в четыре утра будете спать в безопасном месте, а мы пойдём в атаку.

В атаку за ваш покой, за ваше здравие и долгоденствие. Только одна просьба к вам, находящимся в тылу: вы своими целыми ногами и руками, не контужеными головами, зрячими глазами и не лопнувшими перепонками не ходите по путям неправедным, не преумножайте зло, не оскверняйте память о нас бесшабашным веселием и гнусным развратом. Нам тогда будет легче умирать за вас.

Утром нас ждали на полигоне. Это такое подземное войсковое царство, где есть всё – и «располаги», и столовые, и православные храмы, и мечети, и буддийские столбы, которые связывают собой три мира, и даже ленинская комната, от которой только название осталось, а внутри – портреты легендарных русских полководцев и нынешних военачальников. В этой самой комнате замечательные артисты из Бурятии дали целый концерт, размягчив души бойцов задорными казацкими и лирическими военными песнями. Наблюдая за реакцией воинов, я заметил, что современные песни о войне, где бестактно поётся о смерти, пусть и геройской, ложатся мрачной тенью на лица слушателей. То же самое я замечал, когда сам в проповеди касался темы смерти. А вот песни времён Великой Отечественной войны были не о смерти, а о жизни и о любви. Насколько же тактичными были авторы этих песен. Поэтому мы и слушаем их с упоением спустя восемьдесят лет. Отсюда и нынешние неологизмы «двухсотый» и «трёхсотый» – не хочет мириться сознание современного человека с тем, что друг твой, Алёшка, не вернулся из боя, что он мёртвый или покалеченный.

В одном из подземных воинских храмов служит отец Виктор, сам участник Чеченской войны. Он нам поведал удивительные истории, которые слышал из первых уст. То, что на войне Христос, Богородица и все святые с Ангелами спасают, защищают, охраняют наших бойцов, ни для кого не секрет. Но когда видимым образом они являют свою помощь, – это всегда вызывает благоговейный трепет и восторг. Два похожих случая рассказал батюшка. Один воин задремал перед тем, как отправиться на выполнение боевой задачи. Во сне ему явился Христос и причастил Святых Таин. С задания боец не вернулся. Другой воин сподобился явления Пресвятой Богородицы, Которая тоже его причастила. Бойца хотели отправить в тыл, но он сам напросился в бой, зная, что назад не вернётся. Здесь уже терпение и вера святых.

Чудеса случаются и с некрещёными.

Один бурят, буддист, был тяжело ранен в ногу, большая кровопотеря, шансов выжить становилось всё меньше по мере того, как он продолжал лежать в своём укрытии, один, без воды. Сильно хотелось пить и курить. Раненую ногу из последних сил перетянул жгутом. Он умирал. И тут появился старичок. Боец удивился: «Дедушка, откуда ты здесь, что ты тут делаешь? Как тебя звать?» Старичок ничего не ответил, а дал бутылку воды и пачку сигарет. А потом сунул в карман иконку и сказал: «Не переживай, я за тебя буду молиться!» – дал ещё одну бутылку с водой и ушёл. Боец, утолив жажду, почувствовал прилив сил и добрался до своих. А когда вынул из кармана иконку святителя Николая, с удивлением обнаружил, что это тот дедушка, который его спас.

Самым опасным и памятным было наше посещение бойцов непосредственно у линии фронта. Это были штурмовики, которые сразу после нашего благословения, исповеди и Причастия пошли в бой. Троих мы крестили, двадцать одного бойца причастили. Всеми мыслями они уже были там, за ленточкой. Командир показал мне позиции наших противников – совсем рядом. Шансов у наших воинов вернуться живыми было мало. И они, и мы это знали. Поэтому особенно торжественно, но просто, без пафоса, общались с ними. Освятили им три танка. Инструктор объяснял бойцам, чтобы они во время боя постоянно двигались, не стояли на месте, потому что неподвижные цели легче поразить. «В духовной брани тоже нельзя останавливаться», – подумалось мне. Воины внимательно слушали своего наставника, сидя на корточках, сгрудившись вокруг него. И с помощью Божией, чистые и святые, как Ангелы, они пошли в бой. На следующий день мы узнали, что один из них погиб, двое ранены, но задачу они выполнили и взяли населённый пункт Антоновку. А мы поехали дальше, к разведчикам.

Среди разведчиков нам попалось три неоязычника. Этих загнали на построение против их воли. «Нам не надо, мы не верим», – жёстко отвечали они на все наши инициативы. Был среди них вожак, который держал всех в повиновении. Простые бойцы с радостью и открытостью слушали проповедь, каялись в грехах и причащались. С особым энтузиазмом прикладывались к кресту-мощевику и вздрагивали от холодных брызг, когда их окропляли крещенской водой. Двое неоязычников тоже попали под окропление и не особо противились. А третий решительно отвернулся, всем видом показывая презрение.

Ну а когда напоследок начались фирменные обнимашки отца Василия, от которых даже самые суровые лица озарялись детской улыбкой, – «родненькие вы мои, хорошие!» – причитал батюшка, обнимая каждого бойца, – тут даже новоиспечённые многобожники дрогнули, кроме вожака – тот остался непоколебим в своей гордыне.

Последними были опять штурмовики. Они расположились уже на безопасном расстоянии от линии фронта и через неделю-две готовились к отправке за ленточку. Эти все были из заключённых. Среди «штормов», как их кличут, очень редко встречаются неоязычники. Вот и здесь все были православные и уже подготовленные к принятию церковных таинств. В тюрьмах православные священники сейчас активно работают.

Отпуская грехи, я обратил внимание на одного очень грустного паренька, совсем юного, но уже пережившего много скорбей в своей короткой жизни. Он мне напомнил меня самого в детстве. Я часто болел и терпел физическую боль, отчего на всех детских фото всегда имел очень грустный вид. Вот и этот парень вызывал сочувствие и желание его приободрить. Но даже обнимашки отца Василия оставили его равнодушным. Такие, как говорят, первыми погибают. Но бывают и счастливые исключения – я, например. К концу обучения в средней школе я оказался самым здоровым юношей в классе, так что меня даже рекомендовали к поступлению в военное училище. Дай Бог, чтобы и этот юный боец стал счастливым исключением. Егор имя ему.

Другой боец, постарше, поверил в нас, как в Ангелов, способных воскрешать мёртвых. И в Бога он верит так, как иные из тех, кто облечён в ангельский чин, не верят, – горячо и по-детски просто. Но в нём угадывалось что-то трагическое. И он сам это чувствовал, и в его глазах, в которые невозможно было смотреть и нельзя было оторвать взгляд, прочитывалось бесконечно родное и близкое – то, как оно будет в вечности. Может, это и есть интуиция смерти? Но очень хотелось, чтобы именно он выжил, несмотря ни на что. Спаси, Господи, и сохрани раба Твоего Александра и всех наших воинов, за веру и Отечество готовых положить жизнь свою.

А мы к чему готовы? Готовы не праздновать очередной Новый год, когда наши братья и сёстры умирают от пуль и огня? Готовы молиться за них миром и всем мiром, а не совсем малым стадом, как это происходит сейчас? Готовы перестать грешить хотя бы смертными грехами? Ведь именно эти наши пороки и грехи – блуд во всех его грязных формах, аборты, сквернословие, смехотворство, воровство, ложь, гордость, зависть, обман и равнодушие – именно они связывают благословляющую Божию Десницу, готовую даровать нам Победу.

Все святые Земли Русской, молите Бога за наше Отечество, за нас, грешных и недостойных вашей милости. И только вашими молитвами и подвигом русских воинов возможно освободиться от цепей греха, сковывающих Любовь Божию. Я пишу «русских», потому что субстантивированное прилагательное «русский» приложимо к любой нации, которая может стать частью необъятного и непостижимого русского мира. Ибо мы русские и с нами Бог!

Епископ Питирим, Скопинский и Шацкий (Творогов),

из выступления на региональной секции Рождественских чтений

Газета "Благовест"

Прочитано 61 раз Последнее изменение Среда, 22 Января 2025 08:15

Оставить комментарий

Убедитесь, что вы вводите (*) необходимую информацию, где нужно
HTML-коды запрещены