Александр ЗАПОРОЩЕНКО:
- В 2019 году мы выпустили фильм о монашестве на большой экран, но шли к этому очень долго: отец Александр Плиска - более пятнадцати лет, я чуть меньше. Мы сошлись с ним во мнении, что фильм необходимо показывать именно на большом экране, хотя это и непросто, современные технические требования очень высоки, нужно было искать деньги, для соответствия этим требованиям.
Но мы очень хотели средствами кино передать ту атмосферу, которую встретили на святой горе Афон в монастыре Дохиар. С помощью большого экрана и качественного звука мы надеялись максимально погрузить зрителя в эту особую среду. Поэтому мы продолжаем настаивать на том, что фильм нужно смотреть именно в кинотеатре, не в Интернете.
- Я, человек в кинотеатры как правило не ходящий, Ваш фильм посмотрел трижды и при возможности с радостью посмотрю еще раз. Не хочется употреблять восторженных клише вроде «атмосферный»: этот фильм на мой взгляд в каждом кадре содержит то прекрасное, что согревает душу и правильно ориентирует её. Но для меня загадка - Ваше присутствие с камерой на Афоне, ведь это место совершенно чуждое сотрудничеству с киноиндустрией. Жизнь монахов не терпит никакого позирования и лицедейства, а человек с камерой не может не вызвать некоего отчуждения. Как Вам удалось снимать на Афоне и получить такие естественные кадры?
- Надо сказать, что мой предыдущий фильм, о беспризорных детях, достаточно жесткий, мы тоже снимали с «полным погружением» там, где обычно сторонятся камер. Я показал его отцу Александру, мы обсудили, что нам нужна будет подобная же глубина «погружения» и нужно будет жить среди тех, о ком мы снимаем. Я на тот момент уже имел опыт съемки в монастыре, но без длительного проживания. Впервые я приехал жить в монастырь именно в Дохиар и сначала старался снимать максимально деликатно, издалека. В храме снимал снизу, чтобы не попадать в поле зрения братии, не отвлекать. Келейник геронды, отец Флавиан, общался с нами по-английски, был нашим проводником по монастырю, и первую неделю мы больше снимали общие планы, виды монастыря. Я вернулся домой, смонтировал небольшой кусок… А потом поехали уже надолго, на полтора месяца. Я жил с братией, работал вместе со всеми, старался влиться в их жизнь - у меня это, естественно, не слишком получалось.
- Да, на кадрах строительных работ интересно мелькает Ваша тень с камерой на лбу. Дохиар на самом деле наиболее «трудоголический» монастырь Афона, мой друг жил там трудником более года, рассказывал о разных послушаниях именно так, как показано у вас. Но кадры кадрами, а поражает в фильме и глубина текста. Как сложилась смысловая система фильма?
- При создании фильма у меня было несколько моментов, которые иначе как чудесными не назовешь. Завязка просто сама сложилась, как таблица Менделеева в один момент. Слова об уничижении, которые в начале фильма говорит геронда (старец, игумен - ред.), были сказаны им в другой момент, во время приезда паломников. Он тогда беседовал с ними о кресте и крестоношении. Потом я прослушивал и просматривал отснятые кадры, и вот эти слова из другого видеоряда вдруг совершенно четко выстроились у меня в голове, наложились на кадры, где келейник ведет геронду, на кадры с собаками. Я пошел за компьютер и сразу же смонтировал этот фрагмент. Такие моменты для меня были откровением, это не столько «режиссерский ход», сколько наитие, таких эпизодов в фильме несколько.
- Поражают своей откровенностью слова игумена о том, что он жалеет о двух вещах: что принял священство и игуменство - имея в виду невозможность для человека понести что-либо большее собственного спасения. Как получилось записать такие откровенные высказывания?
- Это отрывки из единственного развернутого интервью, которое мне удалось получить у игумена. Я буквально «поймал» его, когда он уже уставший возвращался с работ, поднимался на третий этаж в свою келлию. Он сидел и с таким терпением отвечал на мои вопросы, абсолютно искренне, без какой-либо подготовки, отвечал уставший - это видно в фильме.
Протодиакон Александр ПЛИСКА:
- Хотелось бы теперь обратиться к отцу Александру как продюсеру. Отче, расскажите, как идет прокат?
- В России за несколько месяцев фильм посмотрело только 80 тысяч зрителей.
Кинотеатры не соглашаются ставить картины, привлекающие мало людей. В Санкт-Петербурге, Екатеринбурге несколько сеансов прошли при нуле зрителей… Уверен, что среди 7 миллионов тех, кто согласно статистике посмотрел «Последний богатырь», было хотя бы тысяч двести людей верующих. Печально, что на фильм об Афоне у этих верующих времени не нашлось…
- Да, удивительная ситуация. Паломничество на Афон не каждый может себе позволить, тем более закрыто оно для женщин. А здесь - такая возможность погружения в афонскую жизнь. Я знаю, кто-то удивляется, почему фильм невозможно посмотреть в Интернете, хотя бы за деньги, чтобы как-то заработать и окупить создание фильма.
- Нет греха в том, что мы хотели бы заработать: на технику, на новые кинопроекты. Собственно, платные интернет-показы помогли бы нам заработать, но мы от них отказываемся пока сознательно, потому что восприятие на большом экране - совершенно другое! Пока что мы только тратимся на прокат: 300 евро в неделю уходит на таргет-рекламу, а показов - всего 1-2 в неделю, потому что там, где зритель не проявляет инициативу, кинотеатры не соглашаются часто ставить фильм в расписание. Ну, вот на Украине прокат почти вышел в ноль только недавно.
Я слишком люблю и уважаю монашество, поэтому считаю, что фильм о монахах надо смотреть не под одеялом в Youtube - ему место в просторном зале кинотеатра. Место свечи - на столе, место фильма - в публичном пространстве. На Украине у нас был проект, пока отложенный из-за пандемии, бесплатных показов на нашем проекторе с нашим звуком в маленьких райцентрах, где закрыты кинотеатры. Надеюсь, мы еще сможем его осуществить.
Протодиакон Александр Плиска
- Как вы выбирали героев из числа братии, съемки с которыми вошли в фильм?
- Господь так устроил, Он провел «кастинг». Собрал в фильм людей порой вопреки возможному. Например, есть сцена с отцом Нилом в пекарне - мы его даже не пробовали просить о съемке, он не снимается, не соглашается никогда, мы пришли, рассчитывая только поснимать саму пекарню… Конечно, у Александра Запорощенко удивительная способность становиться человеком-невидимкой, органично вписываться с камерой в среду. Он рядом, но вы просто перестаете замечать у него камеру.
Был в монастыре один брат, чье мнение о готовом фильме было очень важно для меня. А он в принципе не смотрит кино. У братии не то что телефонов или ноутбуков - будильников-то нет. И вот человек за жизнь посмотрел два фильма: первый - «Чудо в Хонех», второй - всё-таки согласился посмотреть наш. Он сказал мне: «Спасибо за отца Нила».
Часто мы снимали, кого могли, еще не зная, войдет ли человек в фильм. А кто-то из тех, кого именно хотели, планировали снять, отказался наотрез.
Даже Марчеллино - парализованная собака - не случайно оказался в фильме. Он же редко бывал на виду, не путался под ногами! За ним ухаживали, брали на руки. А тут - вот он, и с ним такие важные сцены.
- В фильме есть постановочные кадры?
- У нас было желание доподлинно показать Дохиар, поэтому мы сознательно ушли от постановочных съемок, попыток как-то «произвести эффект», эффектно «поймать» нашими кадрами зрителя, «накрыть крышкой» - нет, Дохиар не такой, он никого не «накрывает», а мы хотели передать его дух.
И братия подтвердила, что нам это удалось. Например, отец Андроник из афонской келлии Иосифа Исихаста, питерский иконописец, сказал, что нам удалось передать дух Афона. Для меня это невероятное счастье.
Беседовал игумен Лука (Степанов)