Ясно, конечно, что нас и наших пастырей не любят в определённых кругах. Как ясно и то, что если бы сейчас умер фанатичный и последовательный русофоб Владимир Познер, или «светская львица» и «журналистка» Ксения Собчак, то вряд ли бы хоть одно серьёзное СМИ стало бы нанимать профессиональных информационных киллеров для того, чтобы надёргать нужных цитат из разных выступлений покойного и старательно создать образ агрессивного, фанатичного и тупого горохового шута, который сейчас старательно ваяют из образа почившего батюшки.
Скорее всего, всё было бы ровно наоборот. Непременно бы сказали дежурную фразу про то, что покойник/покойная был импульсивным человеком и иногда мог высказать что-то не бесспорное. Но, в целом, дальше шёл бы панегирик о том добром и искреннем сердце, которое так часто, несмотря на свою искренность и детскую простодушную непосредственность, было понимаемо обществом неправильно, и как трагически-внезапно оно перестало биться.
Здесь же всё иначе. Да, отец Димитрий по своему стилю походил на апостола Павла: был резковат и позволял себе неумеренную в нашей нынешней действительности роскошь – называть вещи своими именами.
Да, он не оглядывался на сильных мира сего и его мало волновало то, как могут интерпретировать его слова те самые профессиональные информационные киллеры, охотившиеся за ним неустанно. Несомненно, и нам, церковным журналистам, это доставляло много хлопот…
А ведь было за что охотиться-то…
Видно невооружённым глазом, как его богатырская фигура мощно, последовательно и даже успешно противостояла введению ювенальной юстиции и легализации в будущем многомиллиардной индустрии по продаже в аренду русских женщин и покупке русских детей (т.н. «суррогатное материнство»). Индустрии, имеющей, к слову, своё лобби в Государственной Думе и федеральных СМИ (вспомните обращение телеведущего Киселёва к РПЦ по этому поводу).
О. Димитрий, несмотря на то, что из него подчас успешно лепили образ сумасбродного и злого бородатого клерикального дядьки, который указывает россиянам, как жить, всё же смог, на мой взгляд, обосновать (тем, кто вместил), почему мы, православные люди, имеем право говорить и быть услышанными. Почему мы – вовсе не те маргиналы, которыми нас привыкли выставлять в минувшую эпоху тоталитарного атеистического диктата. Что мы вовсе не навязываем несогласным своё мнение, но просто желаем занять определённое пространство в современной России, в рамках которого можем спокойно и безопасно воспитывать своих детей и внуков, не опасаясь, что уроки труда у них будет вести психически больной мужик, переодетый женщиной, а на обществознании им будут предлагать написать сочинение про современную теорию гендера.
Мне, как священнику, очень хорошо понятно, что почивший батюшка сослужил всем нам – своим собратьям – очень хорошую службу: ему удалось последовательно доказать и проиллюстрировать, что православное христианство – это не сфера обслуживания и создания психологического комфорта для порочных людей.
А священник – вовсе не соглашающийся со всеми напористыми прожигателями жизни и растлителями детей конъюнктурный кудесник, из уст которого изливаются кубометры патоки.
Думаю, что в новейшую историю нашей Церкви он войдёт не только как окормитель наших вооружённых сил, защитник семьи, попечитель многих сирот, но и как человек, успешно боровшийся и побеждавший профессиональных лоббистов, которые доселе ещё не имели ни одного поражения.
Священник Димитрий Фетисов