Субботнее утро в Рязанском Кремле. С ночи снег укрыл храмы, припорошил деревья. Из здания семинарии мне навстречу выходит студент: черный подрясник ярко выделяется на заснеженном фоне и сразу привлекает к себе внимание прихожан. Кто-то обращается к нему то ли с просьбой, то ли с вопросом.

– Порой миссия студента-семинариста заключается в умении правильно ответить на вопросы тех, кто обращается к тебе на улице, – догоняет меня Иосиф. – Это большая ответственность. Ведь человек будет жить по твоему глупому слову. Поэтому нас учат честно признавать собственное незнание и направлять прихожан к священнику, если мы сами не в силах им помочь.

Обычно семинаристы на ногах с семи часов. Их утро начинается с общей молитвы в домовом храме семинарии, затем – завтрак, получасовой перерыв и уроки. Строгая дисциплина и распорядок дня.

– У тех, кто далек от всего этого, есть мнение, что в семинарию приходят либо люди зашоренные и темные, с радикальными взглядами, либо пережившие личную трагедию. Я воспитывался в христианской вере, и выбор духовного пути не был внезапным. А подростком я, как и многие в моем возрасте, взбунтовался. Но моя жизнь изменилась после того, как я прочитал Достоевского. В определенный период я ознакомился почти со всеми его произведениями, и это помогло мне осознать свою веру, умом и сердцем прилепиться ко Христу. Думаю, каждый христианин, вступая во взрослую жизнь, должен переосмыслить то, что ему дали дома, то, что он впитал – поставить все это под вопрос.

Родители Иосифа с решением сына идти в семинарию согласились с условием, что сначала он окончит светское учебное заведение. После Радиотехнического университета молодой человек задумался о поиске людей, с которыми он мог бы поделиться своими размышлениями.

– К моменту окончания вуза я отчетливо понял, что мне необходим братский дух. Я уже пожил с людьми неверующими. У меня были друзья в университете, я и сейчас с ними отлично общаюсь, но дело в том, что человеку все равно необходимы единомышленники. Человеку нужны братья, чтобы совместно молиться, размышлять, имея несколько точек зрения. Мы часто за чаем общаемся на духовные темы, хотя, казалось бы, нам это должно надоесть после целого дня учебы. Но нет – бывает, что у нас возникают яркие споры по поводу тех или иных тенденций в обществе или Церкви.

Рязанская духовная семинария соседствует со Спасо-Преображенским мужским монастырем. Монастырем и храмом руководит игумен, а семинарией – ректор.

Здесь студенты не озабочены тем, чтобы добывать хлеб насущный, и посвящают время тому, что им интересно. Можно читать святых отцов, заниматься философией, изучать языки. Но и без работы семинаристам никак нельзя. Для этого есть послушания.

– С латинского языка семинария переводится как «рассадник». Мы здесь, действительно, как рассада в тепличных условиях растем. Наставники и священники следят за нами, воспитывают нас и направляют. А после пяти лет обучения архиерей нас рукополагает и направляет по всей области служить, – поясняет собеседник.

Служить – слово, отражающее жизнь священнослужителя во всех ее аспектах, начиная со студенческой скамьи. Так, семинария чем-то напоминает военное учебное заведение закрытого типа. У входа вахтер, не каждого впустят. Выйти в город в «увольнение» можно в строго определенное время. Получают студенты и свои наряды – послушания. Кто-то будет петь на службе, кто-то помогать священнику. Кому-то нужно читать во время трапезы. Так, например, сегодня во время полдника я вместе со студентами слушаю библейскую историю.

Кому-то придется заняться уборкой. За порядком обязательно следит дежурный помощник. Опоздание на ужин или плохо вымытая посуда не останутся им незамеченными...

– Времени у семинариста очень мало. С утра, как просыпаемся, идем на молитву, чтобы подпитаться духовно. Затем завтракаем – обязательная молитва перед этим – потом полчаса свободного времени и идем на уроки. Есть перерыв на полдник, в три часа – обед. А затем два часа свободного времени. С пяти тридцати – время для самостоятельной подготовки. Делаем уроки, готовимся к лекциям. Этот процесс тоже контролируется, чтобы все пребывали в аудиториях, работали. После этого мы ужинаем, наступает еще два часа свободного времени, а потом молитва и отбой, – рассказывает Иосиф.

И так изо дня в день? – ужасаюсь я. Как такой однообразный график может не наскучить. Но собеседник со мной категорически не соглашается:

– Однообразия нет. Семинаристов постоянно к чему-нибудь привлекают. Например, мероприятие в библиотеке имени Горького или в училище ВДВ, с которым мы тесно контактируем. Также мы преподаем в воскресной школе. Ездим с дружественными визитами в Коломенскую, Тамбовскую, Николо-Угрешскую семинарии, посещаем конференции.

У нас очень поощряется и спорт, мы выходим куда-нибудь поиграть в пейнтбол или футбол. Все желающие могут заниматься в бассейне. Бывают паломничества по святым местам: в Дивеево или на Святую Землю, в Иерусалим. Уже несколько раз в летние каникулы студенты отправлялись на Валаам: около двух недель жили в палатках в лесу, там же готовили еду, а на богослужения ходили в монастырь.

По своей личной инициативе семинаристы посещали детские дома, как-то даже показывали спектакль. Некоторое время студенты ходили с архиереем в больницы, мыли полы. Также они с удовольствием встречают детей из школ и детских садов у себя в семинарии, проводят экскурсии.

Сегодня в семинарии достойные жилищные условия, просторные классы, четырехразовое питание. Не мешает ли комфорт духовному воспитанию?

– Человек, который стремится к Богу, будет использовать все, чтобы приблизиться к нему. А тому, кто слаб, все будет мешать. Хотя да, существует мнение, что благоденствие мешает Церкви развиваться. Ведь во время гонений Церковь давала много мучеников. Находиться в храме было опасно и человек, посещавший его, показывал силу своей веры. Он совершал большой подвиг, зная, что может умереть за то, например, что носит подрясник. А мне за то, что я ношу подрясник, сегодня ничего не будет…

А как на подрясник реагируют университетские друзья? Изменилось ли их отношение?

– Все знали, что я христианин, поэтому мой выбор никого не удивил. У Николая Сербского есть высказывание: «вера моя – единственное серьезное дело жизни моей». Я позиционировал себя, по крайней мере на словах, именно так. На деле, конечно, не всегда получалось… Некоторые беззлобно подшучивали надо мной. У многих людей есть вопросы к Церкви. У некоторых клише – например, что наука и религия противоречат друг другу. Но такие ученые как Ньютон и Паскаль были верующими. В университете мы учили теорему Коши, теорию относительности Эйнштейна и не задумывались о том, что эти ученые верили в Бога. Я находил в Интернете материалы, читал о них и очень удивлялся.

Но разве в семинарии Интернет разрешен?

– Интернет в семинарии разрешен, к нему имеется свободный доступ, за что большое спасибо руководству и митрополиту. Мешает ли нам сеть? Это же все равно, что спросить, мешает ли нам нож. Им можно и хлеб порезать, и человека убить. Это средство. Все используют его по-разному.

У нас великолепная библиотека, лучшего нельзя пожелать. Те, кому нравятся книги, работают здесь. Но кому-то проще в два клика найти необходимые источники и поработать с ними в Интернете. Тем более в сети можно мониторить новости. У нас есть преподаватель, полковник запаса, кандидат военных наук, профессор, который требует, чтобы мы были в курсе всех событий и тенденций в мире и Церкви. Что заявил Трамп? Что это означает для России? Профессор очень любит поднимать геополитические вопросы. Это помогает мыслить шире.

Но что кроме «геополитических вопросов» изучается в семинарии?

– Одних только историй несколько штук, – смеется Иосиф. – История России, история Византии, история Русской Церкви, история Священного Писания. Изучаем четыре языка вместе с русским. В Священном Писании важен оригинал текста, потому что многие слова и обороты переводятся адаптировано. Нам преподают учителя старой закалки. Они знают, что обозначало то ли иное слово, все его оттенки, и учат основательно подходить к вопросу. Также есть история философии и библейская археология. Наш ректор – доцент, кандидат богословия, очень любит археологию. Он привозит из экспедиций со Святой земли новые экспонаты для небольшого музея в аудитории. Кроме того, изучаем патрологию – учения святых отцов. Помимо теории есть у семинаристов и практика, причем круглогодичная. В течение всех пяти лет семинаристы помогают настоятелям храмов: читают и поют на клиросе, прислуживают в алтаре. Штудируют горы книг, чтобы знать, как правильно совместить будничную службу с днем памяти святого. Так и складывается их постепенное учение. И всегда с ними – молитва.

– Сначала я не понимал, почему идти на молитву нужно тоже по расписанию. Разве этого хочет Господь? Много объяснительных из-за этого написал, – качает головой Иосиф. – Но когда уехал домой на каникулы, почувствовал, что мне не хватает этой мотивации – братской молитвы. Она сильнее. Сделав над собой усилие, в итоге остаешься со спокойно душой и благодаришь Господа за систему, которая так выстроена, чтобы ты смог пережить временный внутренний протест.

В общежитии проживает около тридцати человек. В городе живут те, кто имеет на то веские причины. Как правило, это семьи. Но подвержены ли воспитанники духовного учреждения конфликтам?

– Люди везде одинаковые, – считает Иосиф. – Все ребята приходят из мира. Конфликты бывают, но таких, чтобы выливались во что-то серьезное, нет. Может быть, потому что люди здесь в основном взрослые. Весь мой курс имеет уже высшее образование. Взрослые мужики, что нам делить? Это глупо. Бывает, бытовые споры возникают. Но перед Причастием христианин не должен иметь обиды и обидчика. Даже если поначалу ты не имеешь большого желания просить прощения, просто извинись, и это смягчит сердце и поможет забыть обиду. У нас мало людей, обстановка семейная. Все сидят за одним столом – младшие курсы, старшие. Обычно в мужских общежитиях возникает какая-то дедовщина, землячество. Здесь их нет. Просто потому что все перезнакомились за три-четыре дня.

Кто и что вдохновляет семинариста?

– Для кого-то источник вдохновения – книги, для кого-то музыка. Но это легкая артиллерия. Конечно, вдохновение мы ищем в наших духовных наставниках. А вернее в Иисусе Христе через них. Господь говорит: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих. Слово – это Библия.

Когда я ухожу на каникулы, молитва становится беспорядочней, и в жизни чего-то не хватает. Суета мира и проблемы наваливаются. А здесь ты постоянно в потоке событий, весь день расписан. А молитва – такой период, когда заходишь в храм, свет гасится, только свечи горят, все молчат, и ты погружен в свои мысли. В этот момент душа останавливается. Ты обращаешься к Иисусу, своему Учителю, пытаешься собраться с мыслями. Это – ежедневные маячки духовной жизни.

Важное Таинство для христианина – Исповедь. В психологии есть понятие рефлексии. Ты приходишь к священнику и говоришь свои грехи. Это важно, потому что многое мы понимаем, когда проговариваем: озвучил и заново переосмыслил. Ты говоришь, а священник стоит у аналоя. Евангелие на нем символизирует слова Христа, а Крест – Его Жертву. Ты общаешься с Богом, а священник просто свидетельствует. Он прощает и отпускает твои грехи от Имени Христа. Ты выходишь окрыленным, потому что теперь ты чистый лист, и можешь начать все заново, побороть свои страсти. А в Таинстве Причастия христианин становится единым целым с Господом.

Этому единению посвящен и еще один тонкий вопрос. Принято, что у выпускника семинарии может быть два пути: женитьба или монашество…

– Да, и свернуть с выбранного пути нельзя. Каждый студент решает для себя сам, хочет он полностью посвятить себя Господу, чтобы его ничего не обременяло, или же жить семьей. Студент может жениться уже на втором курсе, перейти на заочное обучение, его рукоположат в дьяконы. Святые отцы-пустынники, выбравшие монашество, считают свой путь совершеннее, потому что в таком случае ты полностью занят молитвой. Но другие считают, что брачный путь – напротив, большая ответственность. Живя в монастыре, ты отвечаешь только за себя, а в семье еще и за души жены, детей. Семья подразумевает некоторое самоотречение, чтобы отказываться от чего-то в пользу родных, идти на компромиссы. Однако у монахов имеются свои обеты, они на себя тоже взваливают ограничения. Так что эти пути разные, но равнозначные. Нет среди них более легкого...

Беседовала Евгения Трушина, газета "Логосъ"