Особенно тяжелым вынужденное затворничество было, по-моему, для людей верующих, воцерковленных. Но, слава Богу, многие храмы, да и некоторые монастыри с соблюдением всех мер предосторожности удалось отстоять от закрытия. Народу в храмах было немного – сколько было можно и, по-видимому, нужно. Но молитва в них в этот период ощущалась полнее.

Еще по весне и, конечно, летом, во время отпуска или в длинные выходные, душа устремляется к святыням, жаждет встречи со святыми местами, к которым ты стремишься как к близким, дорогим, родным. Не против познакомиться и с новыми, заочно знакомыми и тоже дорогими. А паломнические службы всё не работают, монастыри тоже далеко не везде принимают…

Но в Петербурге, например, уже открылись хостелы и даже стали дешевле, чем в предыдущие годы. У нас же в северной столице, которую еще называют «культурной столицей», живут родные. Решено, едем. С билетами проблем не было.

Питер, как и положено, встретил нас дождем и погодой, напоминающей осеннюю, – по контрасту с изнуряющей рязанской жарой. Промокли сразу, так что берите всегда – этот город стоит на болоте – вторую обувь (зимой здесь тоже слякотно), ветровки и зонтик. Но периодически выглядывало солнце, и на Невском было просторно как никогда. Можно было просто гулять, любоваться архитектурой города Петра I и Достоевского, а не толкаться локтями. Кафе и рестораны поспешили выставить открытые веранды, где можно выпить кофе и перекусить. Но это завтра, когда закончится Петров пост.

Вот так интересно получилось, что в день памяти апостолов Петра и Павла мы оказались в городе, названном в честь святого покровителя царя Петра I, основавшего это «окно в Европу».

На Невском мы, конечно же, пошли в Казанский собор, чтобы поклониться прежде всего чудотворной Казанской иконе Божией Матери. Собор этот тоже можно назвать «окном в Европу». Строился он по велению Павла I архитектором Воронихиным со внешним сходством с собором Святого Петра в Риме. Но вместе с тем он всем своим величием, мощью служит памятником труду русских мастеров, которые и задали высокий уровень архитектуры Петербурга. Здесь любили молиться российские императоры. Отсюда после горячей молитвы перед чудотворной Казанской иконой отправился к войскам полководец – победитель в войне 1812 года М.И. Голенищев-Кутузов. Здесь же, в северо-восточной части храма, он был погребен. Над его могилой развевается знамя победы.

Во время нашего посещения собора среди множества ковчегов со святынями был здесь и ковчег с десницей апостола Андрея Первозванного. В просторном храме было свободно, никаких многокилометровых очередей.

Один из самых красивых, очень русский и строгий храм Спаса-на-Крови, построенный на месте, где 1 марта 1881 года был смертельно ранен император Александр II, был закрыт. Также (и уже в который раз!) мы не попали и в Исаакиевский собор, который является одним из символов Санкт-Петербурга. Почему же он именно Исаакиевский? Оказывается, именно в день памяти преподобного Исаакия Далматского царь Петр I родился. Строился он сорок лет – с 1818 по 1858 год, и в настоящее время имеет статус храма и музея.

Удивительно, как все эти храмы-памятники уцелели при бомбежках в блокаду, когда погибали сотни тысяч людей. Скромные памятные таблички в напоминание об артобстрелах не дают забыть эту трагическую страницу истории Ленинграда.

Окраины Петербурга, спальные районы ничем особенным не отличаются от многих других городов. Только вот храмы, возводящиеся с традиционно для Петербурга высоким уровнем архитектуры, вдыхают душу в стройные, выверенные линейки высоток. В одном из них, Крестовоздвиженском храме, мы были на всенощной. Здесь служили все ковидные месяцы, с прихожанами. Аккуратно. Пожилой батюшка после исповеди всех своих ровесников и ровесниц наставлял: «Маски надевайте. Я вот тоже сначала ходил без маски. Переболел. Тяжелая эта болезнь…»

На праздничную Литургию мы поехали в собор, как нам сказали, «для неофитов», где не обращают внимания ни на женщин в брюках, ни на отсутствие платка на голове. Храм старинный, со своей историей – отчего не расширить свой кругозор! Здесь тоже всё по-питерски внешне благолепно, чинно, несуетно. Но что-то не то…

Приглядевшись, поняли, что нас смущало: отсутствие иконостаса во всех трех приделах. И еще непривычное облачение священнослужителей, чтение Евангелия на русском языке, чтение молитвы «Отче наш» и Символа веры речитативом, а не пение.

Далее наш паломнический маршрут в Петербурге пролегал к твердыне Православия – Александро-Невской лавре. Ранняя Литургия здесь только закончилась. Прихожане подходили к распятиям, которые держали в руках монашествующие священно-служители, тогда как в предыдущем храме прикладывались к храмовому распятию. Подождала, пока освободится священник, к которому была самая большая очередь (возможно, игумен или архимандрит), и спросила, можно ли было в храме, в котором мы были, принимать Причастие. Батюшка пожал плечами и ответил, что храм относится к Санкт-Петербургской епархии и священники все в штате.

Да, Православная Церковь одна, страна одна, а дух в разных храмах разный. В соборе Живоначальной Троицы Александро-Невской лавры всё свое, близкое. Здесь по-настоящему чувствуешь себя под защитой Всевышнего. Мощи святого благоверного князя Александра Невского утверждают земную святость и силу защитников Руси.

Пока одни из нас остались в соборе на позднюю Литургию, другие пошли на монастырское кладбище. Не туда, куда идут туристы и покупают билеты, чтобы увидеть могилы светских знаменитостей, а туда, где покоятся лаврские насельники. Здесь мы поклонились праху нашего земляка митрополита Никодима (Ротова), митрополита Иоанна (Снычева), с которым Господь сподобил встретиться в конце 90-х годов прошлого века. Они и многие другие монашествующие, да и светские лица, похороненные здесь, – история и слава государства и Церкви.

Замечательно потом в этот воскресный праздничный день было погулять по паркам Петербурга и покататься на речном кораблике. Распогодилось, и умытый город засиял еще в большем величии золотыми куполами многочисленных храмов.

Мы были на машине, поэтому в тот же день успели побывать в еще одном месте, почитаемом паломниками, – в Иоанновском монастыре, где покоятся мощи святого праведного Иоанна Кронштадтского. В прилегающем зале расположен музей памяти «всероссийского батюшки». Экспонатов очень много. В следующий раз надо будет попросить монахиню провести по нему экскурсию. Живой, заинтересованный комментарий всегда оставляет более глубокий след, чем просто визуальное наблюдение. Этот вывод подтвердился на следующий день.

Каков бы ни был паломнический маршрут в Питер и его окрестности, совершенно невозможно не побывать в часовне блаженной Ксении Петербургской на Смоленском кладбище.

Петербуржцы считают блаженную Ксению главной покровительницей своего города. Они говорят, что святой благоверный князь Александр Невский прибыл в северную столицу своими мощами, праведный Иоанн Кронштадтский все-таки из Кронштадта, а «матушка Ксенюшка», как ее ласково здесь называют, своя. Она оказала большое влияние на петербуржцев, а со временем и на верующих не только всей России, но и всего мира.
Подъезжая к Смоленскому кладбищу, приготовилась к очереди в часовню блаженной Ксении и стала думать о том, что напишу в записочке для нее. Не доходя до ворот кладбища, слева на небольшом старинном особнячке мы увидели табличку «Музей блаженной Ксении Петербургской» и решили зайти туда.

Этот музей состоит из трех небольших залов. В одном – выставка копий новгородских икон XIII–XVI веков «Безмолвная проповедь» – копии в размер оригиналов, на дереве, в технике печати по левкасу, и картины художника В.Н. Шестака, в другом – великолепные одухотворенные портреты монашествующих Соловецкого и Валаамского монастырей работы украинской художницы Татьяны Гавриленко. Но главная экспозиция посвящена памяти блаженной Ксении. Оригинальных экспонатов здесь не так много. Это икона с первым изображением блаженной как святой, подаренная паломниками Зарубежной Православной Церкви в знак того, что Ксенюшку знают и почитают за рубежом, где она была причислена к лику святых на 11 лет раньше, чем у нас в России. Есть еще крест с первого надгробия святой, фрагмент первой надгробной плиты, кирпичик, извлеченный из гробницы.

В музее ярким пятном выделяется красно-зеленый камзол. В подобном ходил при жизни муж блаженной Ксении – придворный певчий Андрей Федорович. После его внезапной смерти 26-летняя вдова надела его камзол и стала сама себя называть Андреем Федоровичем, неся подвиг юродства 45 лет, до самой своей смерти вымаливая своего мужа, преставившегося без покаяния и причастия. Но большую часть музея составляют картины с изображением жития блаженной.

Встреча с блаженной Ксенией Петербургской, как при ее жизни, так и после ее кончины, порой переворачивает человека, исправляет его жизненный путь, приводит к Богу, вдохновляет на добрые дела.

Так это произошло и с петербуржским художником Александром Простевым. Летом 1989 года к нему в общежитие Академии художеств, в которой он тогда учился, подселили человека, у которого было житие блаженной Ксении, изданное за рубежом. Вместе с ним он впервые съездил на Смоленское кладбище к часовне святой. После ее посещения художник написал пять картин с сюжетами из жития блаженной. В то время он был даже некрещеным… Крестился он уже позже, в 1991 году, в храме в честь Смоленской иконы Божией Матери. Сейчас Александр Евгеньевич Простев пишет иконы, занимается религиозной живописью. Серия его картин, посвященных житию блаженной Ксении Петербургской, и составляет основу музея рядом со Смоленским кладбищем.

Пять лет художник изучал время, в котором она жила, мысленно представлял город той поры, ходил по улицам, по которым она ходила. Переходя от картины к картине, экскурсовод рассказывала нам эпизоды из жития святой. Благодаря ее рассказу, а еще больше – благодаря великолепным, высокохудожественным, одухотворенным работам Александра Простева, мы будто сами стали свидетелями благочестивой жизни подвижницы веры.

Подумалось: очень жаль, что в Рязани есть только одна картина, посвященная блаженной Любови Рязанской. А время, в которое она жила, было тоже очень интересное, и она тоже обладала многими дарами от Бога.

В часовню Ксении Петербургской мы пришли в самое время. Удивительно, но очереди практически не было, и мы могли находиться рядом с мощами блаженной, сколько нам было нужно. После посещения музея ее образ засиял более ярко и глубоко.

Ирина Евсина, газета "Благовест"