Однокурсница Малявина по Академии художеств Анна Остроумова писала в своих воспоминаниях: «В 1892 году я встретилась с застенчивым, растерянным и одиноким «монашком» в одежде, похожей на подрясник, — он молчал, опускал глаза и крестил лист бумаги перед тем, как начать рисовать». Будущий художник родился в селе Казанка Самарской губернии в многодетной крестьянской семье. Мальчик рано стал рисовать. Быт сельского труженика был прост и однообразен: с раннего утра и до позднего вечера родители проводили время в трудах и заботах о многочисленном потомстве. Основной их обязанностью было одеть и накормить детей.
Вряд ли в таких семьях обращали внимание на способности ребенка. Маленькому Филиппу часто доставалось от матери, когда он брал в руки уголек и рисовал свои первые картины на стене печи. Кто знает, что дальше стало бы с увлечением ребенка, если бы его талант не был замечен. Однажды в их селе появился странствующий монах. Увидев художества подростка, он предложил родителям взять Филиппа с собой в Афонский Пантелеимонов монастырь, где его обучили бы иконописи. Сам юноша с радостью принял приглашение. В последствии он говорил: «Церковь меня всегда к себе привлекала и тянула, и я всегда смотрел на ее купола, луковицы и необыкновенно был рад, когда слышал звон, в особенности в большие праздники… Мне казалось, за этим звоном далеко-далеко есть что-то другое, хорошее и чудесное…».
Ф.Малявин "Вихрь"
Казалось, этим чудесным миром и стал для молодого иконописца Афон. Но, как часто бывает, Господь не только дает человеку талант, но и направляет его по нужному пути. По всей видимости, не суждено было Малявину стать иконописцем, и его призвание было в другом. Послушник все больше позволял себе отходить от канонов в написании образов, все больше его творческая душа рвалась из ограничений и рамок. Буйство цвета и недопустимая в иконописи чувственность выплескивались наружу, вызывая нарекания со стороны настоятеля монастыря.
В 1891 году на Святую гору Афон приехал известный скульптор Владимир Александрович Беклемишев. Увидев работы Малявина, он предложил молодому послушнику поехать в Санкт-Петербург и поступить в Императорскую Академию художеств. Так Филипп стал вольнослушателем этого учебного заведения, и начался новый этап его жизни. Наверное, холодной и чужой после согретого жарким солнцем Афона показалась ему северная столица России. Не сразу «растерянному и одинокому монашку» пришлась по душе светская жизнь Петербурга. Но уже иное, переломное время стояло на пороге, время перемен и новых исканий.
Самобытность таланта Малявина, его особое, не входящее ни в какие направления живописи творчество быстро завоевало признание. Он получил покровительство самого Ильи Репина, картины молодого художника с завидным постоянством стал приобретать коллекционер Третьяков. Закончил Малявин Академию уже известным мастером живописи, которому наперебой сыпались заказы на написание портретов. Но его дипломная работа «Смех» вновь заставила говорить о нем как о непредсказуемой творческой личности.
Как из нутра его еще не отошедшей от крестьянских устоев души, как из глубин родной земли художника вырвалась необузданная, мощная энергетика русского народа. Яркий, широкий мазок, необычное сочетание оттенков, буйство красок никого не могли оставить равнодушными: и тех, кто восхитился, и тех, кто возмутился манерой написания. Общество в течении года бурно обсуждало эту работу, но точка в мнениях была поставлена в 1900 году, когда художник за свою картину "Смех" был награжден золотой медалью на Всемирной выставке в Париже.
Простые русские бабы, как ветром взметнувшие своим смехом пространство холста, покорили французов. Газеты сравнивали живопись Малявина с работами лучших европейских экспрессионистов. С тех пор размашистая, яркая манера письма и крестьянские типажи прочно завоевали место в творчестве художника. С 1900 года Малявин с семьей поселился в усадьбе рядом с деревней Аксиньино, которая располагалась в 19 километрах от Рязани, где прожил в течении восемнадцати лет, и где на его полотнах появились рязанские крестьянки.
Художник по-прежнему писал портреты известных в России людей, но вновь восторг публики вызывала картина «Вихрь», написанная в 1905 году, где мастер вновь изобразил простых русских женщин. Художественный критик Сергей Глаголь писал: «Вихрь производил впечатление красивого ковра с огненно-красными, малиново-красными и сине-зелеными пятнами. Краски горят. Долго смотреть на них больно глазам, и все-таки оторваться не хочется. Что-то чарующее, влекущее к себе». Картину сразу же на выставке приобретает Совет Третьяковской галереи.
Малявину присваивают звание академика, и тридцатисемилетний художник на три года отправляется заграницу. Он успешен, полон сил и богат. Все та же сокурсница Анна Остроумова так описывала свою встречу с ним в Париже: «Я увидела «европейца» в пальмерстоне, цилиндре, ярко-рыжих перчатках и таких же башмаках. Выглядел «европеец» нелепо, но вел при этом себя очень вызывающе». Как это бывает со многими творческими людьми, слава вскружила голову художника. Но вскоре грянула революция, которая многих спустила на землю.
Малявин возвращается в Россию. Несмотря на то, что его имение было национализировано еще в 1918 году, в Рязани новые власти организуют первую в жизни художника персональную выставку. Две картины с которой, «Старик у камина» и «Старуха», навсегда остаются в Рязанском художественном музее. Малявина даже делегируют в Москву, где он пишет портреты известных большевистских лидеров. Позднее наброски к ним расценят карикатурными. Не приняв нового режима, художник под предлогом устройства персональной выставки заграницей уезжает из мятежной России.
Ф.Малявин "Крестьянская девочка"
Живописец продолжает работать, пишет портреты, имеет определенный успех, но часто жалуется своим знакомым, что вне родины искусства нет. Продолжая хранить в своей памяти дорогие его сердцу образы простых крестьян, художник видит, как без вольного вихря русских просторов, сочного разнотравья лугов, обжигающих глаза красных нарядов сельских красавиц меркнут его картины, и вместе с прошлой жизнью уходит, воспетый им когда-то праздник бытия.
В 1940 году, оказавшись на оккупированной немцами территории, художник был арестован. И только по счастливой случайности, благодаря немецкому офицеру, знавшему его творчество, он смог вернутся в Ниццу, где жил последние годы. Не перенеся тяжелого пути, семидесятилетний художник тяжело заболел и скончался. Дочерям, чтобы собрать деньги на похороны, пришлось продать за бесценок пятьдесят картин отца.
Сегодня полотна Филиппа Андреевича Малявина разбросаны по всему миру. Ярким, безудержным вихрем, звонким, заливистым смехом, будто сошедшим в древних икон огненно-алым цветом, работы художника напоминают нам о бесценном даре, который был дан когда-то простому крестьянскому мальчику из российской глубинки.
Елена Александрина