Пронеслись Пасхальные дни и вот народ уже вовсю готовится к другому значимому празднику ― ко Дню Святой Троицы. Особенной является и служба: в воскресенье, после Литургии служится Великая вечерня и трижды читаются молитвы с коленопреклонением. Но мы обратимся к службе, которая бывает накануне ― ко Всенощному бдению.

Мы находимся сейчас между праздником Вознесения Господня и праздником Святой Троицы; и мне хочется сказать нечто, относящееся и к тому, и к другому.

Мы сегодня совершаем с благоговением и благодарностью память Отцов Первого Вселенского Собора, которые перед лицом лжи, поднявшейся на Христа, провозгласили церковную веру о том, что Он – поистине Сын Божий и Бог, равный Отцу и Духу.

Не буду долго проповедовать вам сегодня по немощи своей, постараюсь только объяснить вам многозначащий кондак нынешнего праздника.

На Православном Востоке в повседневном общении между собой архиереи обращаются друг к другу, употребляя слово «ἅγιος» – святой. Например, «святой Фессалоник», или «святой Коринфа». Такое обращение призвано служить напоминанием о евангельском идеале – быть светом миру, светильником, стоящим на возвышенном месте.

К недоуменным местам Нового Завета можно относиться двояко: либо на основании своего опыта, своих мыслей, своей неспособности видеть шире и глубже, чем мы видим, сказать: Этого не может быть, а если это есть, – Ты, Господи, докажи, а потом я поверю...

«Если к тебе придет один из язычников, говоря: «покажи мне твою веру» … ты отведешь его в церковь и поставишь перед разными видами святых изображений», – писал преподобный Иоанн Дамаскин

В сегодняшнем Евангелии есть слова, которые могут обрадовать всякого человека, если он найдет в себе правдивость и силы посмотреть на себя и на свою жизнь без лжи.