«…Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем…» (Лк., Гл. 10, ст 30-34)

По своей сути она – первый святочный рассказ. У истории драматическая завязка. Далее следует описаниие страданий главного героя и равнодушие окружающих. И, наконец, счастливый финал, который так всем нравится – а особенно детям.

В любом взрослом тоже немножко остаётся от ребёнка. Может быть, поэтому нас так привлекают хеппи-энды – счастливые концы историй? Но взрослые (в отличие от детей) – люди очень занятые важными делами. Нам некогда выслушивать длинные повествования. Поэтому Господь притчу эту рассказывает нам лаконичным языком городского человека.

Некто спешит из Иерусалима в Иерихон. Рассказывается это так, как будто мы идём из храма к себе домой. А на улице этого Некто избивают и обдирают местные "отморозки" (кто, как не местные знают, как свои пять пальцев улицу, чтобы потом дать дёру?). Человек теряет сознание. А мимо идут равнодушные прохожие. Они вроде бы и должны помочь – по долгу полагается. Но они тоже городские, им некогда. Да и что сделаешь? Валяется какой-то пьяница на дороге. Ничего страшного: проспится и уползёт к себе опохмеляться.

И только один-единственный – и то "гастарбайтер" (сюда можно смело подставить вместо самарянина узбека или таджика) оказывает первую помощь беспомощному человеку. Потом взваливает его на свой велосипед и отвозит в ближайшую больничку. А там докторам даёт что-то из своих копеек, чтобы те взяли бомжа.

История очень похожа на те криминальные сводки, которыми наполнен телевизор. Но давайте подумаем, много ли в криминальных сводках такой человечности и такого призыва делать добро?

Мало того, что мы сами поневоле ставим себя на место избитого и беспомощного человека; читая притчу, мы начинаем негодовать сами на себя. Почему? Потому, что именно в себе каждый видит и узнаёт равнодушие и пренебрежение идущих мимо чужой беды эгоистов. Совесть обличает нас: сколько раз мы могли помочь, но проходили мимо? И не только на улице. Точно также мы оставляем в беде друзей, соседей и даже родственников. «Сами виноваты, - говорим мы - не надо ходить без миноискателя по минному полю жизни».

А при виде чужого доброго дела совесть ещё больше начинает нас мучить и грызть. Почему мы не поступили так же? Что нам помешало? Мы пытаемся вспомнить, но не можем – настолько мелочны и несостоятельны были эти «причины». А время ушло. И оказывать помощь уже некому.

Но самое удивительное в словах Господа, что в рассказе про доброго самарянина нет хорошего конца. Финал вызывает больше вопросов, чем ответов. Да, человека подняли с асфальта и отвезли в больницу. Да, дали денег на лечение и обещали вернуться. Но конец истории неизвестен. Он, как говорят литераторы, «открыт». Что случилось дальше с пострадавшим? Он выздоровел или умер? Приехал ли Добрый Самаритянин? Нашли ли бандитов?

Мы не знаем.

Почему? Потому, что дописать эту историю призван каждый из нас сам. Потому, что ещё не поздно помочь нуждающемуся. И вообще, любому кому требуется помощь в беде, поддержка в трудную минуту или просто доброе слово.

Это и будет хорошим делом на пути Рождественского Поста. Это и будет счастливым окончанием – хеппи эндом – нашего святочного рассказа, главные слова в котором: «Иди и поступай также».

Александр Ильинский