Современного человека совершенно не удивит тот факт, что мы отмечаем дни рождения Господа, Девы Марии и отдельных святых. Скорее нецерковному наблюдателю покажется странным наш обычай праздновать дни кончины святых. Сегодня день рождения – «законный» и понятный повод для торжества.

Радость любого рождения была понятна и правоверным ветхозаветным иудеям, ожидавшим пришествия Мессии: каждый желал оставить потомство, надеясь, что именно из его рода произойдет в будущем Мессия. Вера в Завет с Богом освещала надеждой появление новой жизни в земной юдоли, которая сурово встречала человека «тернием и волчцами» и необходимостью «в поте лица» есть хлеб.

Но иудеи были лишь небольшим народом, жившим под римским владычеством. А совершенно иначе смотрел на вещи просвещенный эллин – житель Западной или Восточной Римской империи, где христианство, Новый Завет с иудеями и всем человечеством, только начинало свое распространение.

Для эллина – как простого язычника, так и просвещенного философа – рождение на земле представлялось первым актом неизбывной трагедии.

Для язычника рождение – первый шаг на пути к Аиду, месту посмертной тоски, равно ожидавшей и праведных, и неправедных. Для философа же рождение – это «падение» чистого духа, свободного «айдоса» в оковы грубой материи. Для философа тело – лишь ненавистная темница души, и сложно представить, какой насмешкой и злой иронией казались образованным слушателям в Риме или в греческом Ареопаге слова апостола Павла: «вы храм живущего в вас Духа». 

Не темница, но храм Святого Духа, не трагедия, но начало пути ко спасению – христианство в совершенно новом свете показало человеку смысл его рождения на земле. Празднуя вместе с Церковью Рождество Господа зимой и Рождество Его Матери осенью, христианин вспоминал события, которые стали началом пути ко спасению всего человечества.

Церковь начала праздновать Рождество Пресвятой Девы не позднее V века – к этому времени относятся самые ранние сохранившиеся письменные источники. В источниках VII-VIII века уже содержится нынешний тропарь праздника и другие богослужебные тексты.

Но нужно сказать, что богослужебное почитание Рождества Богородицы именно с V века не случайно. Это был период, когда учение Церкви по многим вопросам еще не было прояснено и развивалось в русле слов апостола: «надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные». А разномыслия V-VI веков касались как раз Христа и, соответственно, Его Матери.

Человеческий ум долго и сложно смирялся с непостижимым фактом Боговоплощения. Как Бессмертный Бог соединился со смертным человеком? Предвечный – с рожденным в определенный период времени?

В V веке получило распространение так называемое несторианство – ересь Константинопольского патриарха Нестория (позднее низложенного). Несторий считал, что Божественная природа не могла в полноте соединиться с человеческой. По его мнению, в момент Рождества Христова, якобы, Дева Мария родила лишь Человека. Размышляя таким образом, Несторий боролся с самим именованием «Богородица», предлагая звать Ее только Христородицей.

Стоит сказать, что некоторые современные исследователи, разбирая тексты Нестория, замечают: ересью были скорее «передергивания» и упрощенные тезисы его последователей, сам же Несторий был православен, но во многом стал жертвой не вполне аккуратных богословских формулировок и терминов, употребляемых им в слишком «авторском» смысле. Несторий строил свое богословие в полемике с монофизитской ересью, видевшей во Христе фактически одну природу – Божественную, подчинившую и частично «заместившую» человеческую. Но как проповедник Несторий попал в противоположную крайность.

Несторианские заблуждения были в итоге соборно осуждены Церковью, но не без долгой предварительной полемики. И надо понимать, что Рождество Богородицы в V веке – это был не просто красивый праздник, но и исповедание православного вероучения.

В 451 году на Халкидонском соборе была утверждена формула, отражающая соединение Божественной и человеческой природы во Христе – но богословские споры и заблуждения прекратились не вдруг. Формула гласила, что Божество и человечество соединены «неслитно, непреложно, нераздельно, неразлучно». Первые два тезиса («противомонофизитские») указывают, что две природы ни в коем случае не образовали некоей «третьей», как два цвета при смешивании – Христос оставался и вполне Богом, и вполне человеком. Два вторые – условно «противонесторианские»: Бог взял на Себя человеческую природу во всей её немощи, кроме греха, и ни в какой период евангельской истории с ней не разлучался.

Со стороны не совсем понятно, за что же так «бились» богословы V века, какая им была разница, как именно соединились во Христе человеческая и Божественная природы?

Объясняет этот момент святооотеческая формулировка: «что не воспринято /Христом из человеческой природы/ – не исцелено». Именно поэтому Церкви было так важно утвердить тезис о том, что Христос – вполне Человек, что у Него не только человеческая плоть, но и душа: и ум, и чувства, и человеческая воля, добровольно подчинившаяся воле Божественной.

Праздник Рождества Богородицы и сегодня напоминает нам о том, что Христос – не только Сын Божий, но и Человеческий. Что Богородица – одна из нас, обычных людей, ведь именно нас, обычных людей со всеми немощами и несовершенствами, Господь и пришел спасти.

Елена Фетисова