Про день рождения…

«Вот некоторые убеждают: я свой день рождения не люблю. Не верю. Как можно не любить день, в который Господь выпустил тебя из небытия в ярчайшую жизнь, полную удивления и непредсказуемости, жизнь, которая, несмотря на все катаклизмы, надоесть не может».

Про весну, радость и ожидание Пасхи…

«Весна всегда примеряет нас с жизнью. Мысли, рождённые в голове, на которую нахлобучена шапка-ушанка, совсем иные, чем те, которые гарцуют над вольным чубом, обдуваемым приятной и совсем безопасной прохладой всерьёз освоившегося майского ветерка. Весной думам – простор, завтрашний день весной не страшен, напротив, он – многообещающ и дерзок. Да походка весной, и та, иная…»

«Бегут деньки, быстро бегут. Сегодня ты один, завтра другой, а вчерашнего себя уже и не вспомнить… Только Божьему календарю неведома изменчивость. Пасха – она всегда в срок и всегда – неотвратима».

«Есть, на мой взгляд, не одна пасхальная радость, а две. Одна очень узнаваема, популярна. Нетерпение – скорей бы. Куличи в печь, чем больше, тем лучше; крашение яиц до полуночи, заслуженное шествие по мясным рядам, наконец-то можно честно взглянуть в глаза окорокам и колбасам. Генеральная уборка дома. И, конечно, лампадочки перемыть, налить в них свежего масла. Дела простые, желанные, хоть и бесконечны они, хоть и усталость с ног валит. Но ведь Светлая седмица впереди, отдохнем да выспимся.

Другая радость… Если сподобит Господь и осторожно коснётся сердца теплом нездешним. Это осторожное касание станет дороже куличей и яиц, свежего масла в лампадке.

Потому что это и есть – Христос Воскресе. И не в возгласе оно, слаженном и звонком, – воистину воскресе! А именно в этом осторожном благодатном касании. Я пришёл, Я воскрес, воистину. Бывает даже в величественных соборах, позолотой кичащихся, с хором сплошь из профессионалов, титулованных да заслуженных, с коврами в толщину ладони, с мраморными витыми лестницами, с драгоценностями, мерцающими в тяжёлых митрах, не ощущают этого лёгкого касания сердца прихожан. Не нам судить. Не нам богословить. Дух, Он ведь где хочет, дышит…»

«Пасха – воскресение из смерти. Из небытия в Бытие. Это сакрально, а поэтому об этом лучше молчать. Но как промолчишь, глядя на рябину. Ведь каждый год она умирает и… воскресает вновь. Она будто переводит сакральное на доступный, простой язык. Здесь, на земле, утверждает Небесное. Воскресение – не тайна вовсе, воскресение – нормальное земное право, получив которое здесь, можно дерзнуть поднять вверх отягчённую земными попечениями голову. Обычная рябина, которую не очень жалуют (горчит, варенье из неё на любителя, сок – обплюёшься), а выполняет, страшно сказать, великую миссию: утверждает на земле Небо».

«С нами Бог. И это самая большая, самая непостижимая радость, дарованная нам в земной жизни. Вот и станем радоваться. Вот и приучим себя – радоваться. Вот и прикажем себе – радоваться. Ты человек. Ты создание Божье. Ты Его образ. Так есть ли повод унывать?»

«Радость, истинная радость… Ни с какой другой несравнимая. Правда, удержать её в себе непросто, но ведь нам никто этого не обещал. Непросто всё, что значимо. Трудно всё, что хочет быть настоящим».

«Радость – единственное лекарство, способное исцелить твой недуг. Вот и радуйся. За радостью в аптеку ходить не надо, её надо только покликать, и она отзовётся. Не сразу. А ты кличь и кличь. Стучащему отворяют, просящему подают. Радость звякнувшей монеткой под ногой удивительна. Не ждал, не рассчитывал на неё. А радость вымоленная… Зависть старателю, который моет и моет песок в ожидании сверкнувшей искорки».

«Весной особенно остро ценится жизнь, и робкое семя надежды, проклюнувшись и отогревшись, не против стать крепким, укоренившимся ростком».

А что такое быть верующим?

«Быть верующим – значит трудиться постоянно. Согретые первой щедрой благодатью, вдыхающие радость общения с Господом полными лёгкими жадно и желанно, мы расслабляемся и теряем бдительность. Враг рода человеческого – отличный знаток наших белых пятен, быстренько подлавливает нас. И тонкой, ядовитой струёй начинает подливать в душу сомнение. Нам бы пресечь сии домогательства, одеться в броню молитвы, призвать на помощь святых угодников Божьих. Как вооружаемся мы против болезни? Пьём горькое лекарство, растираем ноги спиртом, ставим горчичники. А тут – подставляемся. Да ещё охотно, без внутреннего протеста. Что нашепчет нам знаток наших неокрепших в вере душ? А вот что. Как можно по молитве извести из земли источник? Ведь существуют однозначные, физические законы жизни, они срабатывают чётко и одинаковы от сотворения мира. И чтобы человеком (!) эти законы были попраны?! Полноте, не бывает такого».

«Плывёт, плывёт по храму молитва: «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою, воздеяние руку моею, жертва вечерняя…» Душа ли жертва, жизнь ли жертва, слёзы ли перед алтарём жертвенным особенно солоны? Наверное, и то, и другое, и третье. Господь имеет силу соединять несоединимое. И в этом Его непостижимая мудрость.

Слёзы и радость, отчаянье и надежда, жертва и подарок. Нам ли разбираться в истоках этой несовместимости? Нет. Нам радоваться и благодарить. За возможность пусть вечерней, но всё-таки успевшей к сроку жертвы».

«Мудрое Божие устроение. Молитва сокровенна. Она не для посторонних глаз и не для тщеславного сердца. Она не только смиренна, она ещё и дерзостна. Просить в молитве того, чего по всем нашим человеческим понятиям никогда не может быть, это глубоко верить в помощь Божию, не сомневаться в ней, лезть на рожон в самом хорошем, духовном смысле этого слова».

«О чём просим мы в своих молитвах? Каждый о своём. Как хорошо, что есть в душе необитаемые островки, куда посторонним вход строго воспрещён. Нельзя лицезреть покаянную душу, и Господь премудро наделил её потребностью в уединённой молитве».

Про самый главный в жизни навык…

«Вот меня часто спрашивают: как научиться любви? Но ведь научиться можно всему, если хочешь научиться. Вот и учитесь везде и всегда. Как английский учат? Каждую свободную минуту повторяют английские слова. Вот и вы так, каждую минуту упражняйтесь. Сами. Друг другу не завидуйте, одеяло на себя не тяните, ревность себе не позволяйте. А то, бывает, так себя измучаем земными, надуманными привязанностями, что не живём, а мучаемся, какая уж тут радость?»

«Один мудрец сказал, что на своих ошибках учатся только глупцы, а рассудительные и серьёзные учатся на ошибках других. Правда, другой мудрец ему противоречит. Он утверждает, что чужой опыт не убеждает, убеждает только свой. Поди, разберись с этими мудрецами… Где мы, где мудрецы. Только вот ближе мне старая пословица: «Знать бы, где упасть, так соломки бы подстелил». Я знаю, где ты можешь упасть, потому что сам там падал, потому что эти колдобины на наших жизненных дорогах никто никогда не заровняет. Так зачем тебе спотыкаться о них, если можно тебя предупредить ступать там осторожно? Получается, прав первый мудрец?

Чужой опыт – богатая кладовая, из неё можно черпать, с умом, конечно, и – богатеть.

Но и другой мудрец – не промах. Как с ним не согласиться? Да, свой опыт убеждает лучше, горечь своих ошибок пробирает до нутра, своя боль болит сильнее. Всё будет. Измены, предательства, равнодушие близких, разочарования, полный короб «добра», которое с радостью бы отдал в хорошие руки. Но у всех своё. На твоё «добро» никто не позарится.

Круговорот жизненного опыта. Великий Мудрец благословил этот закон. Он, этот Мудрец, никогда не ошибается, Он всегда прав. С Ним не поспоришь».

«Не зря Господь придумал и попустил нам слёзы. Они не просто текут, они вершат работу, особым образом расчищают в душе завалы, освобождая проход к реальному осмыслению происходящего».