Триггером послужила просьба моего друга по «Витязям» Виктора. Он воюет на одном из самых опасных направлений. Подразделению, которым командует, мы несколько раз силами прихода собирали деньги на необходимые для обеспечения безопасности приборы. Когда отправляли очередную посылку, Витя пригласил приехать и навестить бойцов его батальона. «Тут многие хотели бы поисповедоваться и причаститься, а батюшки к нам давно не заезжали», – написал он. Я решил, что это воля Божия, и стал собираться в путь.

Кондовая Русь и её дети

Сложное время испытаний ценно тем, что в его горниле куются настоящие герои и собираются вместе удивительные личности, которые в обычной обстановке, пожалуй, никогда бы не встретились. Я напросился в очередной рейс с замечательными ребятами из РБФ «За НАШИХ», коллектив которого состоит из самых разных людей.

Домохозяйки, рабочие, учителя, пенсионеры, предприниматели. Волонтёры фонда в свободное время собираются и плетут маскировочные сети и изготавливают лёгкие носилки для передовой. Кто-то производит простые отопительные «окопные» свечи или более серьёзные буржуйки из старых газовых баллонов. Кто-то собирает тёплые вещи, чтобы наши ребята не замерзали. Некоторые учителя организовывают письма поддержки от школьников – чтобы согреть души воинов.

В каждую поездку фонд берёт одного-двух священников. Поездки на разные участки фронта происходят часто – до двух раз в месяц, на нескольких грузовых ГАЗелях, со своими устоявшимися экипажами. Всего было совершено более 40 поездок. В рамках работы фонда на данный момент бойцам передано огромное количество гуманитарной помощи, организована покупка и доставка 21 автомобиля, изготовлено 6500 кв.м. маскировочной сетки, 17 бронежилетов, 35 бронешлемов и многое другое.

– Мы стараемся сами доставлять грузы непосредственно просителям, иногда прямо на передовую. Можно через военных передавать, но так часть посылки может не дойти. И дело не в коррупции, а в неразберихе, порождённой военными действиями. – Рассказывает Эдуард Николаевич Новиков, руководитель фонда и нашей группы состоящей из двух ГАЗелей.

Эдуард Николаевич очень интересный и многогранный человек. По образованию врач, экономист-международник, спортивный инструктор, бакалавр теологии. Ресторатор и экс-депутат горсовета. На вопрос, почему занялся помощью нашим воинам, недоумевает:

– А что же мне, сложа руки сидеть, когда наши парни там в окопах мёрзнут?

Немного подумав, добавляет:

– Да и как предприниматель-экономист я очень хорошо понимаю: не выстоим сейчас – страну растерзают. Никому мало не покажется…

Водитель нашего экипажа – Старостин Владимир Александрович из Новомичуринска – везёт нас на своей рабочей ГАЗели, которую сам «довёл до ума», сделав из неё универсальный дом на колёсах. Здесь специальная отопительная печь, кондиционер и регулируемая пневмоподвеска. Он занимается оптовыми покупками овощей и фруктов. Говорит: «Дорога – это моя жизнь».

Огромный и добрый, похожий на медведя из мультфильма «Маша и Медведь». Руки на руле – размером с голову ребёнка. Говорит раскатистым басом-октавой.

– Первый раз я поехал, потому что наняли ребята из фонда. А когда увидел разрушенный Мариуполь, понял, что не могу пройти мимо. Буду обязательно помогать по мере сил... – рассказывает он.

Много их таких – детей той самой Святой исконной, подлинной Руси. По дороге они нам постоянно встречались.

Пожилой голубоглазый дедушка сержант – доброволец на блокпосту, остановивший нас и ласково волжским говором сказавший: «Да я только поздороваться с вами, ребятки». И тот несчастный татарин, который встретился нам на ростовской трассе и просил помолиться за своего пропавшего без вести сына – офицера. И воины-мусульмане, на блокпостах не раз дружелюбно говорившие мне: «ИншаАлла батюшка, Бог нас не оставит, молитесь и за нас».

Команда «воздух»

С Витькой я так и не встретился. Он не вышел на точку. Позже оказалось, что их «накрыла» артиллерия врага. В результате – шесть раненых, включая моего друга, которому расцарапало осколком лоб. Пришлось следовать плану «Б» и ехать вместе с фондом к нашим мобилизованным рязанцам на другое направление.

После Мелитополя обстановка становится более напряжённой. При приближении к линии фронта увеличивается количество блокпостов и обочин с самодельными предупреждающими табличкам «мины». Поля, на случай прорыва, многократно перегорожены «зубьями дракона». По трассе перемещается много военных машин и бронетехники. Все участники дорожного движения держат значительную дистанцию. Так в случае «прилёта» можно будет минимизировать потери.

Руководитель группы инструктирует, что надо смотреть в небо. При приближении неопознанных летающих объектов к машине следует подавать команду «воздух» и выпрыгивать из автомобиля на ходу, разбегаясь в разные стороны. В лучшем случае водитель притормозит, а дрон врежется в машину, подорвав её. В худшем, оператор дрона выберет себе одну жертву из успевших рассредоточиться людей.

Дрон военные шутливо называют «Бабой Ягой». Они бывают разными: есть те, которые несут много мин, есть дроны-камикадзе. Буквально накануне нашего приезда в населённый пункт, где мы были расквартированы, прилетел дрон. Искал военную технику и, не найдя её, скинул кумулятивный (прожигающий броню струёй газа) снаряд на жигулёнок местного жителя.

Интересно, что как только руководитель группы проинструктировал меня о том, что надо смотреть за небом, буквально через десять минут я заметил, как слева к трассе, по которой мы ехали, быстро приближаются две точки. Даже не успев испугаться, я увидел двух наших «Грачей» (самолёт штурмовик Су-25), на небольшой высоте шумно пронесшихся над оживлённой трассой.

 Фото: РБФ "За НАШИХ"

Про «ворованные унитазы» и «отсутствие» национализма

Первое впечатление от освобождённых территорий – удивительный контраст трудолюбия и бедности местных жителей. Жирный чернозём засевается полностью. Редко встретишь невозделанный участок полей. Природа изобилует дичью. По полям ходят, словно куры по селу, огромные стада фазанов и куропаток. Откормленные зайцы вальяжно и неторопливо прыгают от автомобиля, как лягушки. Вдоль просёлочных дорог тянутся на многие километры посадки грецкого ореха с несобранным урожаем. Зимы очень мягкие. Лишь в феврале может несколько недель полежать снег.

Домики местных жителей бедны и аккуратны. Что шокировало – нигде в посёлках, даже в многоквартирных домах, нет газового отопления. Дороги местами просто отсутствуют. Кое-где, силами уже российских властей, в кратчайшие сроки построены автобаны и просёлочные трассы.

Сельхозпродукция очень недорогая: картошка – 4 рубля, лук репчатый – 7, грецкий орех не лущёный – 15 за кило, литр молока – 10 рублей. И это розничные цены.

Местное население в основном русскоязычное. Положительно настроены к нашим военным около 90% населения. Остальные общаются сдержанно и явных симпатий не выражают.

Про разгул бандеровщины я знаю давно и из первых уст. Ещё около 25 лет назад мне рассказывала напуганная одноклассница о том, как они с мамой на каникулах, совершая паломничество в Почаевскую лавру, в поезде встретили агрессивную банду националистов, которые ходили и угрожающе спрашивали пассажиров, «есть ли москали». Я ещё тогда не мог поверить, что такое возможно в наше время… Потом, намного позже, были разговоры со священниками-беженцами.

В Херсонской области, в полузаброшенном многоквартирном доме, в котором мы временно поселились, мне досталась детская комната. В этой квартире жили русскоязычные люди, которые в один момент оставили всё и бежали. Бросив все украинские документы и практически всё имущество. Хорошо, если ещё успели сбежать…

На стене детской – коллаж из фотографий симпатичной девочки со светлыми и добрыми глазами. Вот она совсем маленькая, вот уже постарше. А вот уже и совсем девушка. Внизу надпись – «С Днём рождения»… и приписано карандашом «Слава России!».
На шкафу с игрушками висит разноцветный листок, на котором девчачьим аккуратным почерком выведены пожелания себе на будущее совершеннолетие. На письменном ученическом столе лежит практически нетронутый учебник «Украiнска мова». Видимо, интеграция в новую украинскую этническую реальность не прошла для этой семьи безболезненно…

Что случилось с ними? Успели ли они сбежать в Россию? Я не сентиментален, но когда вспоминаю об этом ребёнке и её несбывшихся мечтах, у меня до сих пор наворачиваются слёзы...

На передовой

Митрополит Марк, священники и все православные рязанцы на каждом богослужении усердно молятся за наших воинов. Возможно поэтому та часть наших мобилизованных земляков, которую мы посетили, находятся на одном из самых спокойных участков фронта. И всё равно при приближении к передовой становится страшно.

С наступлением глубокой южной темноты приходится передвигаться с выключенными фарами. Во всех населённых пунктах комендантский час с 18.00. Все окна плотно завешаны, везде кромешная тьма. Можно легко заблудиться, т.к. навигатор из-за средств радиоэлектронной борьбы почти не работает и порой выдаёт неверную информацию. Однажды сотрудники фонда таким образом чуть не попали прямо в стан противника…

На волонтёров, врачей и священников неприятель ведёт особо рьяную охоту. Причём, если раньше по экономическим соображениям дорогостоящий дрон, высокоточный артиллерийский снаряд и уж тем более ракету ВСУшники не стали бы расходовать на небольшое количество людей, то сейчас ситуация изменилась – хочется верить, что бандеровский режим, судя по всему, агонизирует. Телефоны желательно вырубать совсем, или отключать на них геолокацию и переводить в режим «полёта».

Когда мы ехали в сторону фронта, была дождливая и ветреная погода. Это был самый лучший для нас вариант. При таком раскладе почти не работают дроны и опасность минимизирована. Но первый же день на передовой выдался на редкость солнечным и ясным. От этого сопровождавшие нас военные очень нервничали. Замполит батальона, перевозивший нас по позициям на видавшем виды УАЗике (пригнанным фондом ещё весной), всё время напряжённо смотрел в небо.

Слава Богу, обошлось без трагедий. Один раз небольшой дрон влетел в соседние окопы, когда бойцы причащались. В другой раз, как только мы уехали с позиции, по ним пару раз «отработала» артиллерия. Слава Богу, никого не ранило.

 Фото: РБФ "За НАШИХ"

На фронте не бывает атеистов

На самом деле бывают, хотя и в значительном меньшинстве. В любом случае все рады и благодарны, что к ним приехал священник и говорит им добрые жизнеутверждающие слова о том, что дома их ждут и вся православная Рязань за них молится.

– А я ведь причащался последний раз, батюшка, тоже в блиндаже… Ещё в первую чеченскую кампанию, – улыбаясь, говорит мне седеющий мобилизованный воин средних лет после совершения таинства.
Боже мой, ну что за народ такой: чтобы поисповедоваться и причаститься обязательно нужен блиндаж и боевые действия… Нарочито весело отшучиваюсь…

Не будешь же ругать паству, которая вот уже второй год, почти без отпусков, живёт в полевых условиях.

Впрочем, Господь мне послал великое утешение и радость: в окопах, среди грязи и луж, я встретил паренька – представителя одного из малых народов нашей необъятной страны, которого крестил более года назад на одном из рязанских полигонов, где проходили подготовку мобилизованные. Крестить тогда пришлось очень быстро, командир рано утром отпустил его перед подъемом в храм, буквально на сорок минут.

Василий, так зовут в крещении моего «крестника», очень обрадовался, когда увидел меня.

– Молитвы читаете? – спрашиваю его после исповеди и причастия.

– Те чётки, батюшка, которые вы мне тогда подарили после крещения, уже развалились. Я теперь шарики, оставшиеся от них, в кармане ношу, – отвечает мне этот настоящий воин Христов с доброй улыбкой на лице и непонятно откуда взявшейся мурчащей кошкой на руках.

Как же усердно надо молиться, чтобы вязанные чётки развалились? Даже среди опытных монахов я такого не видел..

– Пока народ не начнёт по-настоящему молиться и обращаться к Богу, будет только хуже. Везде. И на фронте, и на возможных новых фронтах. И в экономике, – услышал я во время поездки от одного мудрого человека.

Стал ли народ обращаться к Богу? Думаю, что нет. Последние дебаты об абортах – прямое тому свидетельство. И верующих вроде бы подавляющее большинство… Только веруют не понятно во что. В год дракона, например.

Впрочем, глядя на наших уставших, но неунывающих бойцов я не теряю надежды. Святая Русь ещё жива. Бог даст, ещё поборемся…

Послесловие

Когда мы возвращались назад, в Липецкой области встретили ГАЗель фонда, шедшую нам навстречу, с очередным грузом гуманитарной помощи. Пообнимались, благословили их в путь. Уже дома я получил сообщение от нашего водителя, в котором Владимир Александрович написал мне, что та машина сломалась на ростовской трассе. «Девчонки мёрзнут, батюшка, благословите на дорогу. Поеду выручать…».

После двух суток пути он опять отправился в рейс. Только через пять дней написал мне, что вернулся домой…

Священник Димитрий Фетисов