Свою дочь он любил. Люся была так похожа на отца, который прошел ад фашистских лагерей, но остался добрым, готовым отдать последнее. У него был свой жизненный принцип: «Лучше пусть меня обидят, чем я кого-то». Он занимал довольно высокую в районе должность, но был очень простым и скромным в общении, всегда помогал даже тем, кто его предавал и не раз подставлял. Он зла не помнил. И Люся была такая же. Только в отличие от отца, проблемы ее семейной жизни не давали ей временами уснуть.

С большим трудом переехали на съемную квартиру от свекрови. В действительности это было полуподвальное помещение с окнами вровень с землей. Плесень на стенах от сырости доходила до метра над полом. Всё бы ничего, но у сыночка обнаружили проблемы с легкими. Туберкулезная палочка – это еще не болезнь, но очень опасная штука. Нужно сухое теплое помещение для жилья, а не этот мрачный и сырой подвал. Младенцу при родах вода попала в легкие, думали, не выживет. Люся до сих пор, вспоминая землистого цвета личико своего первенца в инкубаторе, вздрагивает от жалости к сыну.

Была надежда на строящийся дом от завода, где работал муж, но постоянные командировки, после которых тот возвращался навеселе, зачеркнули эту надежду. Уже осень, скоро зима. И снова в сыром полуподвале. И нет никакой надежды на новую квартиру…

Секретарь райисполкома, в котором в те времена решались многие важные вопросы, ей отказал, сказав, что никаких квартир не выделяется. Но это было неправдой, ведь в строящемся доме всегда оставлялось несколько квартир на нужды горожан. Но разве с ним поспоришь?

Шла Люся с такими мыслями по тропинке, и вдруг ее окликнул какой-то старичок:

– Дочка, подай двадцать копеек.

Но она, погруженная в свои мысли, торопливо пробежала мимо. А дома он никак не выходил из головы. «Двадцать копеек… Столько стоит буханка хлеба. Он просил на хлеб! Что же я не дала?» – крутились в голове мысли.

На работу она уже шла по другой улице. И вдруг услышала знакомый голос:

– Сколько можешь…

Люся сразу поняла, кто это и что просит. Впереди нее прошла женщина, но ей он ничего не сказал. А обратился к ней, к Люсе. Как же она обрадовалась! Это был тот самый старичок. Он стоял у забора школы и будто ждал именно ее. Она нащупала в кармане монетку и вынула. На ладони лежали как раз двадцать копеек. Она уже не торопилась, желая рассмотреть просителя.

Это был старичок небольшого роста, одетый в чистую фуфайку, голова не покрыта, волосы и борода седенькие, почти белые. Поразило, что на чистом, как у младенца, лице практически не было морщин. А глаза голубые-голубые. Она еще подумала, как это сохранилась яркость цвета, ведь уже годам к пятидесяти голубые глаза обычно выцветают и становятся блеклыми.

На работу она уже бежала с хорошим настроением, но опять корила себя: почему двадцать копеек, что же не дала больше? Рассказала коллегам о необычной встрече. Бывшая зенитчица, оборонявшая в войну Москву и много в жизни повидавшая, помолчав, спросила:

– Что же ты не обернулась? Может, он исчез. Это был Николай Угодник.

И почему-то в это верилось всем. Особенно маленькой Люсе. Ведь было известно немало случаев в Касимове, как святитель являлся видимым образом и помогал людям. Она вспомнила, как, еще живя у свекрови, их маленькая семья никак не могла обзавестись отдельным жильем – не отпускали. Но вместе спокойного житья не получалось, немирно жили. Люся тихонько плакала и молилась Николаю Угоднику. И вот однажды утром она видит сон. Будто на стук в дверь муж открыл и сказал:

– Люся, это к тебе.

Она еще лежала в кровати, когда в их узкую комнатку, заставленную кроватками, вошел старичок. Она испугалась и позвала свекровь. А старичок улыбнулся и ласково погладил ее по голове. Она проснулась, старичок исчез, но еще долго оставалось тепло его руки. Люся рассказала свекрови о сне, а та на бегу уверенно бросила:

– Это к тебе Николай Угодник приходил, чтобы в вере укрепить, потому что ты маловерующая.

Сама-то она каждое воскресенье ходила в церковь и считала себя человеком церковным. Бывшая учительница, она теперь уже не боялась потерять работу – с пенсии не увольняют. Но через две недели после этого сна свекровь сама завела разговор о том, чтобы молодая семья переехала на съемную квартиру.

И тут Люся подумала: «А ведь тот гость из сна такой же, как сегодняшний старичок». Таких совпадений не бывает!

Вспомнился еще один странный случай. Однажды она вернулась домой и застала мужа в испуганном состоянии.

– Сижу я один, выпиваю, – встревоженно рассказал он. – И вдруг открывается дверь, и в дом заходит Николай Угодник и с ним еще двое. Он стал меня сильно ругать, что я выпиваю. А потом перестал и сказал: «Ну ладно, всё равно ты пить перестанешь». И они ушли. Я кинулся к двери – а она закрыта на крючок изнутри! Я сразу протрезвел…

Жена не поверила:

– Совсем допился. Скоро тебе еще не то мерещиться будет.

А вскоре после Рождества случилось настоящее чудо: начальника, что врал про квартиры, уволили, а другой сам неожиданно вызвал Люсю получать ордер на благоустроенную двушку в новом доме.
На работе потом шутили, что Люся у Николая Угодника квартиру купила за двадцать копеек. На самом деле это был не единственный подарок от святителя.

Спустя несколько лет муж всё же бросил не только пить, но и курить, и нецензурно выражаться. И даже пошел работать в церковь.

Тогда он уже сам вымолил у Николая Угодника за сорок акафистов квартиру для дочки, которая три года отчаянно пыталась продать свою маленькую квартиру и купить побольше. Мытарства с ипотекой, маленькими сроками и перспективой потерять солидную сумму залога счастливо закончились переездом в двушку в своем же доме, как и хотели, и быстрым погашением кредита. Никто в семье не сомневался, кто помог.

На смертном одре муж Люси снова сказал:

– А ко мне Николай Угодник приходил.

Людмила до сих пор жалеет, что не стала уточнять, про тот ли случай он говорил или была новая встреча. До сих пор в их семье Николай Угодник почитается как любимый святой, к которому обращаются, как к родному, в любых обстоятельствах. И он всегда откликается.

Если внимательнее присмотреться к своей жизни, то каждый может увидеть в ней доброе вмешательство высших сил. И от этого на душе становится светлее.

Марина Лебедева, газета "Благовест"