Примерно так написал мне один человек Вконтакте. Завязалась довольно длительная полемика. Я посмотрел профиль моего собеседника и понял, что это не закомплексованный неудачник-тролль, а состоявшийся в профессии уже зрелый и уважаемый мужчина. Причём это человек, который, как я понимаю, себя тоже относит к числу православных верующих и в общем-то не является антиклерикалом.

Что ж, тема эта звучит постоянно. Уже второй десяток лет я к ней периодически, раз в полтора-два года возвращаюсь, и она всегда вызывает бурный интерес у аудитории…

Зачем Церкви деньги?

Как тут ответить? Я обычно интересуюсь: а на что вообще, по-вашему, должна жить Церковь? Ведь она, в отличии от современных Греции или Англии, отделена от государства, то есть не финансируется им.

Кстати, в ряде европейских стран, статус которых задекларирован как «светский», священники разных конфессий и приходы получают частичное или полное содержание именно от государства. Такая система существует, например, в Германии, Франции, Бельгии, Австрии и некоторых других станах. Минусы такого подхода для свободы Церкви понятны, но важно сознавать, что эта практика в принципе присутствует в современном мире, причем в тех странах, которые у нас до сих пор с придыханием называют «развитыми».

У нас же 99% приходов сами изыскивают средства для оплаты коммуникаций, закупки продуктов, моющих средств и множества расходных материалов от побелки до лампадного масла, жалования духовенству и рабочему персоналу (в моём храме – это около сотни человек: несколько хоровых составов, охранники, уборщики, рабочие, преподаватели воскресной школы, пекари из просфорни, бухгалтер, кассир, завхоз, библиотекари и много кто ещё), пенсионных отчислений и налогов. Да-да, вы не ослышались – налогов.

Кстати о налогах

У Церкви есть серьёзная налоговая льгота, ведь продажа религиозной атрибутики не считается коммерческой деятельностью. Кроме того, есть скидка по налогу на землю и, можно сказать, скидка на оплату газа. Раньше за газ приходы платили как юридические лица по повышенному тарифу, а с недавних пор стали платить как частные домохозяйства, но всё равно довольно много, с учетом размеров отапливаемого помещения. Но это отнюдь не мифическое «Вы ж ничего не платите, вас же освободили от налогов!». Налоги и отчисления в составе зарплат у Церкви, понятно, без льгот.

И всё?!

Основной бюджет Церкви уходит на содержание духовных семинарий и училищ. Сельские приходы не живут – просто выживают. Городские выходят в финансовый минус летом: существуют и пытаются что-то реставрировать на то, что смогли накопить за зиму. Зато из минуса немного приближаются к «нулю» сельские храмы благодаря пожертвованиям дачников. Думаю, что бюджет епархии можно сравнить с бюджетом среднего размера рязанской фирмы или небольшого завода. Только практически без серьёзной, необходимой для развития «чистой прибыли». Самостоятельно построить даже небольшой храм епархия просто не в состоянии.

Поэтому, если опять возникнут гонения на православное христианство, то даже не надо будет ничего принудительно закрывать. Просто ввести налог на прибыль с продаж свечей, и подавляющее большинство сельских и две трети городских приходов будут полностью разорены, а их имущество арестовано приставами за долги.

Ну а «попы на мерседесах»?

Про зарплаты священников тоже нередко спрашивают. Да, городские батюшки получают неплохую зарплату – например, в нашем городе от 30 до 45 тысяч рублей. В селах, конечно же, значительно меньше. Впрочем, если учесть, что среди духовенства довольно значительно количество многодетных, а это часто делает главу семьи основным или единственным кормильцем, – это небольшие цифры.

Да, случаются чудесные истории про то, как добрый бизнесмен подарил батюшке автомобиль или поездку на море. Но важно понимать, что эти истории именно оттуда: из понимания финансово грамотного мецената, что скорее всего никогда в жизни батюшка сам себе и своей большой семье этого позволить не сможет.

Впрочем, таких меценатов в нашем городе совсем немного. Их можно пересчитать по пальцам одной руки. В современной России всё еще непривычно бизнесу заниматься какой-либо, не только церковной, благотворительностью.

Нет, а что вы всё про деньги?

Да, это всё — материальная проза жизни. А теперь немного «о поэзии»… О том, что у людей в головах — взгляд с моей, конечно же, субъективной колокольни.

Раньше я даже, пожалуй, радовался вышеперечисленным претензиям. Ведь они часто по своей сути не антиклерикальны, а скорее даже наоборот. Обыватель с претензиями часто говорит не о том, что Церковь как институт не нужна вовсе, а о том, что как раз нужна. Но она должна быть «святой» в том смысле, как сам критик это видит. Святость в его понимании чаще всего почему-то тождественна лишь полному нестяжательству, хотя Господь хвалит не саму нищету, а способность не привязываться к земным благам. Это несколько разные вещи.

Кроме того, если такой обыватель столкнётся с реальными «попами» и церковной экономикой — он впоследствии с горькой и стыдливой усмешкой будет вспоминать о своих утопических фантазиях на тему «несметных поповских богатств» и вообще на тему «как правильно должна работать их Церковь». У Чехова, кстати, есть очень интересный рассказ именно об этом. Называется «Кошмар». Рекомендую.

О здоровом идеализме

В самом лучшем случае мотивацией претензий является здоровый идеализм. Он заключается в том, что критик ценников на требы сам является по жизни полным нестяжателем и абсолютно всё делает бесплатно, довольствуясь просто символическим жалованием. Я здесь вовсе не ёрничаю. Такие люди действительно есть и их весьма много. Их (и только их) критика выглядит уместной и морально оправданной. В чём они не совсем правы на мой взгляд – я скажу ниже.

В худшем же случае речь идёт о проникшей и в религиозную сферу попросту потребительской идеологии. При потребительском взгляде Церковь – это не школа, в которой мы готовимся к вечности, не духовная лечебница и не источник благодатных церковных Таинств, посредством которых мы здесь на земле можем быть причастниками Царствия Небесного… Это просто — сфера «духовного обслуживания». Причём желательно недорогого, качественного и быстрого. Без всяких там «ненужных» бесед перед крестинами и сложной подготовки к исповеди и Причастию…

Про «духовную обслугу»

Минувшим постом был свидетелем безобразной сцены. В храм в конце службы пришла женщина и не смогла причастить ребёнка, поскольку тот сильно вырывался и боялся новой, очевидно неизвестной для него обстановки. Служащий священник – человек спокойный и адекватный – попросил мать постоять вместе с малышом недалеко от Чаши, чтобы он посмотрел как причащаются другие, привык и не пугался.

Но и повторная попытка подвести дитя к Чаше не удалась, мальчик отбивался и не смог причаститься. Батюшка поступил очень миролюбиво и по инструкции, ведь если попробовать совсем уж «скрутить» и причастить ребёнка насильно, то это будет для него серьёзной психологической травмой. Да и Чашу с Причастием он может ножкой выбить…

Поразительна реакция матери: побыв пару минут «в ступоре», она неожиданно взбежала на амвон, едва не вошла через Царские врата в алтарь (ей случайно преградил дорогу пономарь, вышедший передвинуть подсвечник), и стала кричать батюшке, что он «обязан причастить сына», ведь она «отстояла такую длинную службу». Потом она выбежала из храма громко крича, что более никогда не вернётся в «эту церковь», затем вдруг забежала вновь, цокая каблуками подлетела к клиросу и стала кричать: «Как зовут этого попа?! Я на него куда надо пожалуюсь!».

Молодая, прилично одетая дама так ведёт себя в многолюдном храме… Что это как не потребительство, правда помноженное на однозначно скверное воспитание? Я не служил в этот день, молился в алтаре — и по сути даже не успел выйти поговорить с ней. Так всё неадекватно быстро произошло.

Также никогда не забуду, как однажды рядом с храмом меня остановил подвыпивший мужчина и стал жаловаться, что его многократные попытки поговорить со священником ни к чему не привели, его никто не слушает… На мой вопрос, а в трезвом ли состоянии он пытается пообщаться с батюшкой, я услышал удивлённый встречный вопрос: «А зачем мне трезвому с вами разговаривать? Я вообще-то пообщаться люблю, когда выпью…».

И нездоровый идеализм…

Но и потребительская идеология — это ещё не самое худшее. Я долго придумывал, какой термин изобрести, чтобы обозначить ещё одну духовно-психологическую патологию, и наконец придумал: самое худшее в таких случаях – «нездоровый идеализм».

«Здоровый» идеализм – это когда человек хороший, но плохо знающий свою повреждённую природу, верит в то, что он в любой ситуации будет вести себя как благородный и бесстрашный рыцарь. Мужественный, нестяжательный и альтруистичный до предела, излучающий круглосуточно любовь даже тогда, когда мама просит не сидеть в телефоне или жена десятый раз напоминает гвоздь забить.

«Если бы я, а не наш дородный и запинающийся на проповеди батюшка, был бы настоятелем прихода, то наш приход точно бы повторил историю возникновения Троице-Сергиевой Лавры. И на месте обветшавшего поселкового храма уже давно бы толпы народа со всей нашей необъятной Родины непрестанно прославляли Создателя…» — мечтает обычный идеалист…

«Нездоровый» же идеалист мечтает не сам стать преподобным Сергием Радонежским, а чтобы настоятелем прихода в его микрорайоне был святой… Он постоянно и осознанно ставит Богу условия для своего прихода в храм. Хотя, как бы там ни сложились обстоятельства, в храм он никогда не пойдёт.

«Нездоровый» идеалист — это глупость помноженная на бесконечную гордыню.

А примеры?

В тезисах нездорового идеализма начало и конец можно варьировать бесконечно. Например: «Я бы почаще ходил бы в эту их церковь, и она бы сподобилась большего уважения от меня если бы у них там:

- всё было бы бесплатно, быстро и максимально просто (хотя посетить храм, причаститься, исповедоваться и просто побеседовать со священником можно совершенно бесплатно – никто не будет принуждать купить свечку или опустить монетку в ящик для пожертвований);

- их патриарх и попы ходили бы в рубище и сандалиях на босу ногу;

- передвигались бы по городу на разбитых жигулях («Ваш Иисус ведь был нищим»);

- они улыбались бы мне голливудской улыбкой (недавно солидно одетый джентельмен всерьез сделал мне в храме замечание: «А почему вы мне не улыбаетесь»);

- со мной бы подолгу беседовали, выслушивая жалобы на жизнь и окружающих (на днях некий комментатор так и заявил, что основная задача священника – быть бесплатным психологом, к которому можно прийти и выговориться);

- давали бы деньги на опохмел (это не шутка, однажды некая солидная дама пришла ко мне и долго выговаривала за то, что у нас охрана запрещает побираться пьяным людям)…»

И как же быть?

Список требований о том «как у них там должно всё быть по-настоящему» можно продолжать бесконечно. А как оно, по-настоящему? По Библии? По Библии действительно не должно быть «прейскуранта». А должна быть заповеданная Богом «десятина».

Представляете? 10 % процентов от всех доходов, урожая и прочего. В Новом Завете есть десятки цитат, согласно которым община верующих должна содержать клир, а «священник питается от алтаря» (1Кор 9:13)…

Но мы-то сейчас не требуем от членов общины десятину. Это было бы слишком разорительно и немилосердно по отношению к современным прихожанам, которые и так платят значительно большие налоги, чем в древности, когда не было социального государства.

Поэтому остался вот этот самый пресловутый «прейскурант». Которому, в случае нужды, можно и не следовать. Мы покрестим и отпоём бесплатно – если у вас нет средств. Только нужно попросить об этом, предварительно честно сравнив свое положение с положением служащего для вас священника — например, какого-нибудь сельского пастыря с девятью детьми и храмовыми долгами за газ.

Священник Димитрий Фетисов