Считается, что первые полтора месяца тобольской ссылки были лучшими для царской семьи в ее заключении. Слово «лучшие», конечно, нужно понимать по сравнению с тем, что им было предуготовано в Екатеринбурге. Жизнь Романовых в Тобольске действительно сначала протекала тихо и спокойно. Дети занимались уроками, Николай II работал в кабинете. Затем государь и великие княжны шли на воздух. Во дворе был устроен турник, качели, выкопан прудик для уток. Вечером царская семья собиралась в гостиной: беседовали, читали, пили чай.
«И 17 августа ночь была лунная, а утро – серое и холодное, и только около часа вышло солнце и снова настал отличный день. И в воскресенье вечер был теплый и лунный, а 23 августа хотя и прошел теплый ливень, но день простоял превосходный…» «Теплая погода с сильным восточным ветром… – привычно записывает Николай II 25 августа, но тут уже откровенничает. – Прогулки в садике делаются невероятно скучными; здесь чувство сидения взаперти гораздо сильнее, нежели было в Царском Селе…»
Мы знаем, что и для великих княжон, и для цесаревича Алексия жизнь в Тобольске, в этом отгороженном дворе с небольшим садом, в окружении всегда одних и тех же людей, была поразительно скучной. Об этом они писали в письмах. В один из таких дней цесаревич Алексий пишет в дневнике: «Скучно. Сегодня – как вчера, завтра – как сегодня… Господи, помоги нам! Господи, помилуй!»
Несмотря на сносные условия жизни, однообразие ее давило. Император, борясь с этим, пилил дрова или маршировал перед домом.
Чтение вслух было давней традицией в их семье. Вот что писал генерал А.А. Мосолов (наш земляк, уроженец г. Рязани), который принадлежал к ближайшему окружению Николая II: «Особенно соблюдались часы вечернего чтения. Трудно себе представить что-либо, что могло бы заставить государыню согласиться отказаться хотя бы на один вечер от этих чтений с глазу на глаз у камина. Царь читал мастерски и на многих языках: по-русски, по-английски, по-французски, по-датски и даже по-немецки (последний язык был государю менее известен). … Чтение вдвоем было главным удовольствием царской четы, искавшей духовной близости и семейного уюта».
Поэтому, отправляясь в ссылку, взяли несколько ящиков с книгами. Но если в первые тревожные дни после отречения, когда семья еще находилась в Царском Селе в полной неопределенности относительно собственного будущего, в окружении недружелюбно, а часто и открыто враждебно настроенных солдат, Николай Александ-рович выбирал для ежедневного чтения вслух семье и приближенным легкие занимательные романы, чтобы отвлечь всех хотя бы ненадолго от тревожной действительности, то постепенно репертуар чтения менялся. Чем сложнее, враждебнее становится обстановка вокруг, тем больше требуется сил, чтобы переносить происходящее с достоинством. Чтение выступает как один из способов обретения этих сил. Сознательная глубокая религиозность всех членов царской семьи определила содержание чтения. Когда их лишают возможности посещать службы, вместо служб читается Священное Писание, особенно в Великий пост.В дневнике Александры Федоровны постоянны записи о чтении вслух Библии, ветхозаветных пророков. Ежедневное семейное чтение в последние два года перед расстрелом превратилось для венценосной семьи в величайшую радость. Читали вслух и всласть.
Великие княжны тяготились праздностью как наказанием. Их выручил верный царский повар Иван Харитонов, он привлек девушек к стряпне.
Вечером они месили муку, а по утрам пекли хлеб. Сохранившиеся фотографии свидетельствуют о том, что государыня и ее дочери были замечательными мастерицами. Александру Федоровну редко можно было застать без рукоделия. Вот и находясь в заключении, она не оставляет это увлечение. Девицы постоянно что-нибудь чинили, штопали, а также талантливо, с большим вкусом вышивали, шили, рисовали. Все стараются сделать как можно больше, ведь впереди праздник Рождества Христова и нужно оделить всех подарками. Да, да, всех подарками! Не только своих друзей, близких людей, но и тех солдат, тех караульных, которые их унижают, издеваются и насмехаются. С трогательной заботливостью в праздничный день члены царской семьи никого не забыли, ни одного солдата из охраны, и подарили каждому из них по Евангелию с закладками, которые сами разрисовывали.
Свою последнюю Пасху святые царственные страстотерпцы встретили в разлуке. Государь с супругой и дочерью Марией были увезены в Екатеринбург, а остальные дети остались в Тобольске. В Екатеринбург царственные узники прибыли на Страстной неделе, накануне Великой Среды. Этот день, когда Церковь вспоминает о предательстве Иуды, пришелся на празднование 1 мая, которое отмечалось демонстрацией, музыкой и буйным весельем. Государь запишет в своем дневнике: «По случаю 1 мая слышали музыку какого-то шествия. В садик сегодня выйти не позволили!»
Пасхальный день 1918 года был морозным и пасмурным. К заключенным впустили священника и дьякона. Они отслужили заутреню, что стало большим утешением – помолиться хоть в такой обстановке и услышать «Христос Воскресе»...
Пасха прошла грустно. Государыня часто плакала. Красноармейцы пьянствовали. Народ в Екатеринбурге глубоко сочувствовал царской цемье, посылал подарки, красные яйца, куличи, но все с осторожностью.
«На все надо взглянуть спокойно, – такими словами заканчивается тобольский дневник Императрицы. – Что делать? Если Он послал нам такие испытания, очевидно, Он думает, что мы к этому полностью готовы. Во всем можно найти и хорошее, и полезное, какие бы мы страдания ни прошли – пусть будет так; Он даст нам силы и терпение и не покинет нас. Он милостив. Надо только склониться перед Его волей и ждать – там, в другом мире, Он готовит для всех, кто любит Его, неописуемую радость».
Наталья Моисеева