Обращенные к Богу…

– Олег Павлович, мне как человеку, не посвященному в дела семинарии, хотелось бы узнать о специфике преподавания. Скажите, чем она отличается от высших светских учебных заведений?

– Семинария сущностно отличается от светских учебных заведений по, пожалуй, одной, но ключевой причине: она готовит будущих священнослужителей. И если светские вузы готовят студента к работе в рамках общества для отношений «человек-машина», «человек-человек» и т.п., то семинария готовит своих слушателей к службе Богу – в первую очередь. Светские вузы направляют учащихся на профессиональную, социальную и, в какой-то мере, нравственную самореализацию (причем нравственная сторона затрагивается слабо). А семинария не просто дает своим ученикам набор профессиональных знаний, которыми необходимо обладать священнику, но и призвана воспитать более глубокие, глубинные, совершенно особенные черты личности, без которых невозможно предстоять пред алтарем Божиим и общаться с прихожанами, выполняя духовническое служение.

Как и в светских высших учебных заведениях, студент семинарии должен показать знания и продемонстрировать умения, чтобы получить соответствующую оценку за владение тем или иным предметом. Но духовная составляющая связана с религиозным внутренним миром человека, не исчислимым в пятибалльной системе...

В семинарии все пять лет, которые учатся юноши, они проводят в церкви.

– То есть они учатся и…

– Ежедневно участвуют в церковных богослужениях. С богослужениями связан весь распорядок дня студентов семинарии. Есть утренние и вечерние молитвы, пение в церковном хоре. Все пять лет семинаристы читают и поют на клиросе, помогают священникам и дьяконам в алтаре, делают уборку в соборах, если это необходимо. Они живут храмовой жизнью. Постоянно участвуя в богослужениях, студенты воспитывают в себе необходимый церковный дух. Говоря о семинарии, можно провести некоторую аналогию с военными училищами. Здесь тоже в какой-то степени закрытое учебное заведение для юношей, со своим распорядком дня и особыми правилами. Ведь, по большому счету, семинария тоже должна воспитывать воинов – воинов Христовых для духовной битвы с «князем мира сего», то есть диаволом.

– Наверное, семинаристы прикрепляются к какому- либо определенному храму, приходу и служат там?

– Во-первых, у нас в самой семинарии есть храм Иоанна Богослова – апостола, евангелиста, любимого ученика Иисуса Христа.

Исторически так сложилось, что наша семинария находится на территории кремля, и поэтому уже после воссоздания духовного училища, позже ставшего семинарией, студенты участвовали в богослужениях в близлежащих храмах: Борисо-Глебском соборе, Христорождественском соборе.

А после восстановления Спасо-Преображенского мужского монастыря и его действующего храма, также располагающихся в кремле, студенты начали помогать монахам и монастырским священникам. Преображенский собор находится так близко к семинарии, что ребятам, чтобы пройти к нему от своего корпуса, даже зимой не нужно одеваться.

… и к человеку

– Вы говорите, что на протяжении всех пяти лет студентов учат служить Богу, а прихожанам они разве не служат?

– Дело в том, что служба Богу проявляется и в служении людям. И такое служение как раз методологически разумнее построено, чем светские варианты служения. Там, где есть только служение людям ради людей, все очень быстро может скатиться к «выгоранию»: обидам, требованию каких- то «бонусов», похвал и благодарности для служителя. А служащий в первую очередь Богу, не будет ждать воздаяния от людей, зато сможет делиться с ними любовью более щедро – ведь ему Сам Бог как бы восполняет запасы этой любви. Это в идеале, конечно.

Ведь в идеале священник является духовным наставником, учителем и помощником, который нравственно окормляет жизнь своих прихожан.

– А как у студентов устанавливается контакт с прихожанами? Этому учат в семинарии?

– У студентов достаточно много направлений как учебных, так и практических, в рамках которых они участвуют в жизни прихода. Начнем с того, что при монастыре и семинарии работает церковно-приходская школа. Ее посещают не только дети, но и взрослые. Наши учащиеся активно участвуют в воспитательном процессе и духовном окормлении слушателей школы. Это очень серьезный аспект их подготовки к будущей пастырской деятельности. Еще, например, в учебном плане есть предмет – гомилетика. Это теория и практика проповеднической деятельности. Наши студенты в качестве практической деятельности по гомилетике должны готовить и читать проповеди перед прихожанами храма. Студенты сами готовят и читают проповеди, а потом вместе с товарищами и преподавателями проводят анализ: какие ошибки были допущены и что делать дальше, чтобы больше их не совершать. Также наши воспитанники общаются с прихожанами, когда помогают священнослужителям в исполнении треб, и отвечают на вопросы, задаваемые прихожанами. Это уже десятилетиями, а может, и столетиями отработанная практика участия семинаристов в приходской жизни.

– Методы работы с детьми и взрослыми в церковно-приходской школе кардинально отличаются?

– Если дети – пока еще «чистые листики», и с ними легче работать, то у взрослых людей уже сформировались свои взгляды, стереотипы, а это дополнительные трудности.

Дети – открытые души, не зашлакованные грехами, поэтому они расположены к любому воздействию.

Но детская душа очень тонко чувствует фальшь. Когда с ними искренне ведется разговор, они открываются, распускаются, как цветы, и работать в эти моменты очень благодатно. Но если они чувствуют неуверенность в наставнике, то сразу же закрываются, и установить с ними духовный контакт сложно, а подчас и невозможно. Для решения подобных проблем в семинарии есть специальные учебные предметы: педагогика и психология. Преподаватели работают с учетом того, что наши учащиеся и выпускники, став священниками, должны будут окормлять воскресные школы. Следовательно, обе учебные дисциплины разрабатываются в православном русле.

– И все остальные предметы имеют такой же характер?

– Пока нет. Сейчас мы находимся на завершающей стадии перехода к новому стандарту обучения, который становится идентичным направлению теологии в светских вузах. Поэтому добавляются информатика, экономика, основы безопасности жизнедеятельности, мировая художественная культура и другие предметы, которые входят в государственный стандарт образования светских учебных заведений. Но, вместе с тем, мы стремимся сохранить христианскую составляющую, христианское осмысление, без которого невозможно представить духовное учреждение.

Пути в священство

– После окончания семинарии студенты смогут быть только священниками?

– Сюда поступают люди, уже изначально определившие свое будущее как служение Богу.

В церковных документах официально прописаны миссия и предназначение семинарии – подготовка священнослужителей. Да, есть специальные семинарии, которые готовят, например, миссионеров, или имеют другие направления обучения. Но это отдельные, «штучные» учреждения. Поэтому, если человек приходит к нам, значит, он определился и хочет стать именно священником.

– Можно ли стать священником, не учась в семинарии?

– Сейчас это, пожалуй, исключение из правила. Быть рукоположенным можно только после получения специального духовного образования – после семинарии или духовного училища. По усмотрению правящего архиерея могут быть рукоположенными учащиеся уже после третьего курса семинарии. Раньше, в советское время, получить духовное образование было сложно, вся государственная система была ориентирована на то, чтобы отодвигать молодежь от религиозного воспитания. Из-за этого в последние годы советской власти и в 90-е годы образовалась достаточно серьезная «вилка» между потребностью в специальной подготовке священнослужителей и уровнем их реальных возможностей. Теперь, конечно же, нашим священноначалием была поставлена четкая задача: быстрее повышать уровень духовного образования.

– Слушатели семинарии, как правило, дети священников?

– В моей памяти всплывает образ одного моего ученика, действующего священника нашей епархии, который говорил:

«Чтобы стать священником, нужно родиться в атеистической семье, окончить православную гимназию, а затем поступить в семинарию».

И это не единичный пример. Поступают ребята из самых разных семей. Также к нам приходят из монастырей послушники и монахи. Главное – не то, из какой ты семьи, а какую цель перед собой ставишь. Для молодого человека сложно самоопределиться. Возможно, в семье священника дети изначально исполнены православным духом и настроены в будущем нести служение своего отца. Ребенок верующих родителей уже с материнской утробы находится в церкви. Вместе с мамой поет и читает на клиросе, участвует в духовной жизни и с самого детства, исповедуясь и причащаясь, начинает осознавать себя в храме. Так составляются достойные церковные священнические династии.

– На кого рассчитаны вступительные испытания в семинарии?

– Все приходят с разным уровнем духовного опыта. Это зависит от самого человека, а не от уровня его подготовки. В чем заключается смысл вступительных испытаний?

Казалось бы, что сложного – молитвы знать наизусть, тропарь своему святому небесному покровителю, чьим именем наречен в Таинстве Крещения, или прочитать на любой странице Псалтырь на церковно-славянском языке.

Но вступительные испытания построены таким образом, что человек невоцерковленный их не выдержит. Зачем, к примеру, на вступительных экзаменах просить прочесть молитву Ангелу Хранителю из утреннего правила? Все очень просто. Эта молитва фактически последняя. Если человек знает ее наизусть, следовательно, он постоянно читает утреннее правило. А если он ее не знает, сразу становится понятно, что у него с личной молитвенной жизнью не все в порядке. Умеет читать на церковно-славянском – значит, участвует в богослужениях, живет приходской жизнью, и его можно принимать в семинарию. А остальное – дело преподавателей и духовных семинарских наставников: человеку необходимо укоренение в христианской жизни, православном предании, в том, что уже две тысячи лет передается в Церкви из поколения в поколение.

Беседовала Евгения Трушина

По материалам газеты «Рязань Православная»