Мне вспомнилось кино про мою классную руководительницу. Тогда, в школе, я был глуп, как все люди возрастом до 25 лет. А потом забыл. И вот недавно эта история показалась мне грандиозной для моей судьбы.

Я учился в рабоче-крестьянском классе хорошей школы. Два других класса были наполнены детьми интеллигенции и уважаемых людей. Нам простоты ради назначили самую неуважаемую учительницу в классные руководители.
Учителя и дети презирали Антонину Ивановну. Она, о УЖАС, торговала на улице цветами и овощами со своего огородика при доме. А торговала, потому что зарплаты учителя биологии не хватало на лечении мамы-инвалида.

Презрение учителей предавалось ученикам. На ее уроке школьники считали за подвиг плюнуть сзади на платье, прикрепить бумажку со словом "дура", хамить и не выполнять домашнее задание.

Мы все, даже девочки, были заворожены магией презрения. И потом, я вспоминал, что более нигде я не встречал столько негодяев сразу в одном месте, как в своей школе.

И я был такой как все, за исключением того, что меня поражало ее смирение. Я тогда не знал такого слова. На дворе была советская власть и в городе - одна церковь на отшибе. А верующих считали на мрачных сектантов, которые скоро вымрут.

Но эта простая, невзрачная и презираемая женщина что-то излучала из себя, что удивляло и заставляло жалеть ее. Она очень радовалась правильным ответам. Пыталась одобрить всех учеников пятерками и вниманием. Она умилялась любому интересу к биологии. Иногда они кричала и плакала в отчаянии под дружный смех класса и девочки говорили:

- Ребята, ну хватит уже!

А она сидела и плакала в своем красной платье, на котором часто был приколот цветок. Ей хотелось такой же нежности, какая была в цветке. И плач разрывал ее нить жизни и мечты о нежности, которой она хотела окружить себя, приколов на сердце белую трепетную розу.

Мне всегда надрывает сердце подобный цветок на сбившейся прическе у плачущей женщины. Она хотела быть нежной и красивой, а теперь цветок смят, лицо от слез стало некрасивым, а душа растоптана. В ней плачет маленький ребенок, вина которого только в том, что он хотел любить и быть любимым…

И я из долга жалости любил эту биологию. Мало того, влюбился в предмет. Мне вместо интриги и романа была жизнь клетки с ее плазмидами, АТФ и кодом аминокислот. Как картина. Как роман. Как поэзия дизайна и мысли. Но, потому что Антонина Ивановна была добрая, я ... не выучивал уроки и иногда прогуливал ее предмет, мучаясь совестью.

Я ничем не привлекал ее внимания. Мы никогда с ней не разговаривали после урока, а на самих уроках она почти не останавливала на мне взгляд. Мы не были близки. И тем более удивительно то, что случилось потом.

Мне захотелось навсегда уехать из Армавира. Это прекрасный южный ухоженный город. Но здесь душе душно. Я нашел антитезу Армавиру - работать в космических программах вместе с физиками. И поехал поступать в МИФИ и МФТИ.

В МФТИ не хватило ОДНОГО балла

На следующий год я решил: пусть не космос - хотя бы Москва, и поехал поступать в МИИТ. И думал, что если провалюсь на экзамене, то пойду в военкомат и попрошусь в десантные войска. Нас, ребят с Кубани, военные охотно брали в элитные войска.

Но на экзаменах в МИИТ я прошел ОДНИМ баллом выше.

И когда я поступил в институт, то неожиданно я вспомнил в чем дело.

У меня по русскому была тройка. И она шла в аттестат. И вспомнилось. Выпускной вечер. Музыка, танцы, встреча рассвета и на рассвете у школы меня встречает Антонина Ивановна и говорит:

- Я днем куда-то подевала твой аттестат, а теперь нашла. Возьми его.

Я взял и не глянул в него.

Теперь я понимаю: она заполнила его так, чтобы никто не видел, и поставила вместо тройки пятерку по русскому.

Первый раз об этой пятерке пришлось вспомнить после начала войны в Афганистане. Многих моих сверстников из десанта там перестреляли. И я бы без нее никогда бы не попал в Москву, не стал бы архитектором и священником.

Что ей пришло в голову? Почему она решала так поступить - загадка. Она сделала добро малознакомому парню тихо и незаметно.  С возрастом начинаешь видеть сценарии своих и чужих фильмов и оценивать поступки с точки зрения Бога. В этой истории малознакомые люди оказались смелыми и добрыми для меня. И их благожелательность осталась бы тайной навсегда, если бы я не научился видеть и думать над кино жизни.

Тогда я не догадался о том, что она меня пожалела. А теперь она не знает, что я жалею ее. Но зрители в кинотеатре жизни все видят.

Я боюсь, что не успею расплатиться за любовь ко мне. Теперь мне 59 лет. И часто приходит мысль о том, что кто-то мне сделал добро, а я либо не заметил его, либо не отблагодарил.

С трудом я перематываю свой фильм жизни обратно и ищу разрыв пленки. И нахожу места, где больно - я в долгу у многих прекрасных людей. И все, что могу - это отплатить молитвой.

И молюсь и призываю Бога и Его ангелов удивиться фильму этой "презренной" и "жалкой", учительницы биологии, которая сумела услышать Бога, торгуя цветами и помидорами из своего садика, ухаживая за больной мамой и плача на уроках под хохот учеников. Бог через нее мне дал шанс стать самим собой.

Жива ли она не знаю, но, Господи, похвали ее на всяком месте владычиствия Твоего!

Священник Константин Камышанов