Мне часто везет на похожие разговоры: в очереди, в больнице, в деревне на отдыхе ко мне, глядя на длинную юбку, подсаживаются люди с желанием рассказать, что «Вы знаете, я вот тоже верующая...». Но в половине случаев диалог приходит к рассуждениям про «сильную энергетику» в храме и прочие места, которые «подзаряжают» - от тибетских монастырей до «танцующих деревьев» под Шилово.

Но если скажешь, что все перечисленное – немного про разные веры, собеседница удивится такой темноте: «Ну, Бог-то один».

Бог один, а суеверий много, и возможно стоит попробовать рассказать, что не так с «энергиями» и «энергетикой» в их обыденном понимании.

Само слово энергия с греческого языка переводится как «действие», и православному богословию этот термин не чужд. Более того, каждый год во второе воскресенье Великого поста Церковь празднует память святителя Григория Паламы, который и объяснял с помощью этого термина возможность богообщения как приобщения к Богу через Его благодатные нетварные энергии.

Но! Речь именно о действиях Бога-Личности в отношении человека, а не о неких безликих эманациях (исхождении) некоего безликого божества. Последнее – это взгляд, свойственный пантеизму как философской основе любых оккультных/языческих верований. Пантеизм – это совокупность идей, которые противоречат христианству. В его основе лежит представление о безличном божестве как некотором субстрате, силе, безликом духе всего мира и любой его части. Образно говоря, бог пантеиста – всё, и всё – бог, в том числе сам поклонник пантеизма.

Да, христиане тоже верят, что Бог «вся исполняяй», то есть в переводе с церковнославянского все наполняет, Он – Вездесущ. Но Бог христиан – не сливается с миром, Он не тождествен Своему творению, как гончар не равен своим горшкам, хотя они и несут на себе отпечаток его творческой натуры.

Господь всегда рядом, но по выражению святого Иоанна Дамаскина всё «отстоит от Бога не местом, но природой». Для христианина мир – от Бога, но не Бог. Потому нам и не свойственно ждать каких-то особых «сил», «энергий», «подзарядки» (кроме психологической – приподнятого настроения) от точек на карте, деревьев или камней, будь даже это камни, из которых построен храм.

Храм – благодатное, освященное место. Но не сам по себе как «место силы», а как дом Божий – место, где мы общаемся с Богом и ангелами Его, где Он воздействует на наше естество в церковных Таинствах. И в святынях – в меру веры, с которой мы подходи к этим святыням.

Да, даже к разрушенному и поруганному храму христианин относится благоговейно, как сын благоговейно отнесется к родительскому дому – но с пониманием, что фундамент его в бурьяне не сам по себе весь такой «божественно-энергетически-сильный».

Если же мы без разбора ищем «сил» и «энергий» в разных точках планеты, воображая себя эдакими экспертами по «заряжающим» достопримечательностям и артефактам, то нам грозит даже больше, чем просто невежество пантеиста, который обожествляет каждый куст или каждое свое чувство.

Нам грозит общение с некоторыми вполне реальными, но отнюдь не безличными «силами». С теми, кого апостол Павел называл «духами злобы поднебесной» - бесами. Как говорится, «а оно вам надо»?

Елена Фетисова, газета "Логосъ"