– Мария, с чего начался ваш интерес к иконописи?

– Меня с детства волновало, зачем люди приходят в храм, в чем смысл тех или иных действий, предметов, изображений и т.п. Но взрослые всегда отвечали просто: «Так положено». А мне хотелось узнать больше и хочется до сих пор.

– Есть точка зрения, что русские иконописцы «просто рисовать не умели». Дескать, а вот на Западе...

– На Западе на самом деле были большие проблемы с иконописью. Период VII–IX веков – период иконоборчества. Но и тогда в Риме продолжали писать иконы, и они были каноничными, насколько это было возможно, потому что канон еще окончательно не сформировался. Тем не менее, свойственные православной иконописи приемы изображения, плоскостность, особенные символические жесты, цвет, постановка фигур, соотношение объема лика и свободного поля – все использовалось. А потом католики решили, что все это не нужно... Западное католическое искусство более позднего периода изображает тело. А икона – душу... Проблема в том, что для христианина, особенно православного, физическая красота – нечто вторичное. Ограничена наша жизнь в телесной оболочке, но она бесконечна для нашей души. Логичнее смотреть в вечность, с помощью иконы в том числе. И православные иконы прославляют не что-то преходящее, а то, что составляет истинную суть нашей жизни.

Ангел Златые Власы. Вторая половина XII в.

– Вы упоминали на лекциях, что в возникновении движения иконоборчества сыграли большую роль политические причины. Какие?

– Да, есть такая версия событий. Если совсем коротко и просто, то в период иконоборчества мусульмане завоевывали все большие территории, постепенно подбираясь к Византии. А там император бредил мыслью о воссоздании Великой Римской империи. Он всеми силами старался объединить земли рядом с мусульманами, понимая, что выстоять против турков будет крайне трудно. Никакого противоречия между христианами и мусульманами он не видел – мол, они же признают пророка Ису (так мусульмане называют Господа нашего Иисуса Христа). Он считал, что все решаемо: уживались же в Римской империи разные религии. Верил, что византийцы и мусульмане смогут договориться – и снова оживет великая империя. Единственным непримиримым противоречием император считал иконы. Мусульмане категорически не допускали изображение человека.

И император решает: до икон христиане изображали рыбу как знак Христа – ну и дальше пусть рыб изображают. В чем проблема-то? В общем, он посчитал, что проще запретить иконы, чем навязать мусульманам изображение человека. Это вылилось в катастрофу, в огромное количество мучеников. 

– У вас есть любимый образ в древнерусском искусстве?

– Архангел Михаил. Я часто о нем читаю и думаю. Друзья, зная это, присылают мне фотографии его изображений и освященных в его честь храмов, которые встречают в своих путешествиях. Иконография Архангела Михаила очень интересная. Вот только один маленький пример: мужчина на экскурсии мне как-то доказывал, что видел икону, на которой Георгий Победоносец изображен с крыльями. Но на самом деле его заинтересовала икона Архангела Михаила «Грозных Сил воевода». Их часто путают. Дело в том, что иногда Архангела Михаила изображали на коне, и это очень интересный образ. Он выглядит фольклорным, и действительно, в старину его использовали даже в лубках. Большое количество образов неудивительно, ведь у архангела огромное количество задач. Но ангелология – очень сложная наука, и даже Дионисий Ареопагит в своих трудах говорит о том, что ему открыто лишь то, что открыто, и может быть, все не так, как он увидел и понял. Потому что для того, чтобы воспринять горний мир, у человека нет соответствующих органов чувств.

– Кажется, на каждой лекции вы упоминали рублевскую «Троицу». Сразу и не скажешь, что в ней столько скрытых смыслов!

– Увы, мне не хватает времени сказать и трети того, что об этой иконе обычно пишут. «Троица», несомненно, прекрасна, и в ней много загадок – даже говорить страшно. Вопрос, изображен Иисус Христос в центре или справа от центральной фигуры, – это лишь вершина айсберга... Хотя, если говорить о рублевском периоде, я особенно люблю образ Спаса Нерукотворного из Звенигородского чина. Мне кажется, что это произведение, которое становилось все ценнее с течением времени. И даже если икону написал не Рублев, как многие сейчас говорят, какая разница? Он все равно прекрасен!

Архангел Михаил "Грозных Сил воевода"

– Вы пишете курсовую о храмовой архитектуре. Почему выбрали эту тему?

– Древнерусское искусство – это прежде всего синтез искусств: живопись, монументальная и станковая, архитектура, скульптура, музыка, литературная основа Литургии, декоративно-прикладное искусство (прекрасные облачения священников)... Трудно говорить о храмовом образе в отрыве от храма, он призван быть помещенным в определенное пространство. И я подумала, что если смогу понять архитектуру, то смогу понять и все остальное.

– Вы говорили, что, занимаясь изучением иконописи, необходимо хотя бы немножко обращаться к богословию. Но ведь читать древние тексты, должно быть, сложно?

– Я даже собралась учить древнегреческий язык, чтобы больше понимать. Но в одиночку это очень трудно! Зато теперь я знаю отдельные слова, которые помогают в понимании многих вещей – хотя бы структуры ряда современных слов, ведь многие из них вышли из древнегреческого, на котором написаны основные учения Отцов Церкви.

Это восхитительно: ты вдруг понимаешь, о чем говорят богословы и искусствоведы!

– Когда ты далек от сферы искусства, тебе кажется, что иконопись – самая каноническая и скучная часть. Но чем больше ходишь по музеям, тем больше понимаешь, что все совсем наоборот: религиозное искусство – самое интересное! И Сальвадор Дали, как я читала, в конце жизни, рассказывая об искусстве, говорил, что люди должны идти в церковь: там есть все... Что вы думаете?

– Думаю, вы правы. Хотя это очень крамольная мысль для человека, который хочет стать искусствоведом! Мы ведь должны ценить и любить всякое искусство... Но я считаю, иконопись золотого ее периода, рублевского, – что с ней сравнится? Икона – это действие, растянутое в пространстве и во времени. Мы воспринимаем ее и как предмет изобразительного искусства, и как музыкальное произведение – в том смысле, что невозможно посмотреть и за секунду понять, о чем речь. Изобразительный язык иконы вырабатывался веками, причем огромным количеством людей – самых одаренных, продвинутых людей своего времени. Это вовсе не ретроградный язык, а живая, меняющаяся субстанция. Если принять за аксиому, что на самом деле древнерусский художник умел очень хорошо рисовать, и не ставить под сомнение его возможности, то икона откроется с другой стороны. Для меня это самое высокое искусство.

Беседовала Юлия Сергеева, газета "Благовест"