Вспоминая каждый год скорбный день начала Великой Отечественной Войны, нельзя не преклоняться перед мужеством народа, который смог выстоять и выстрадать Победу вопреки всему. С глубокой скорбью и болью встречает каждый русский человек эту дату. А еще – с великим чувством благодарности нашим отцам и дедам, которые не пожалели жизни за «други своя» - за каждого из нас. И – с надеждой. С надеждой на то, что ужасы той Войны не повторятся никогда.
Неожиданное нападение?
Каждый из нас со школьной скамьи привык к озвученному в учебниках Истории тезису о том, что нападение Германии на СССР было внезапным. Но сегодня надо честно сказать, что все это – не совсем правда. После Войны советскому правительству нужно было как-то оправдать страшные потери летних месяцев 1941 года, оставленные города и миллионы солдат, попавших в плен к врагу. Правительство СССР знало о готовящемся вторжении. Сталин неоднократно говорил о неизбежности столкновения с Германией. Это подтверждает масса исторических документов и воспоминания современников. Из своевременных докладов внешней разведки были сделаны правильные выводы.
В ответ на сосредоточение германских войск на границе войска СССР были приведены, как казалось правительству, в полную боевую готовность. В 1812 году, когда Россия готовилась к возможной войне с Наполеоном, она вышла из военных конфликтов в Турции и Финляндии. Надо отдать должное советским дипломатам. Перед столкновением с фашистской Германией наша страна грамотными дипломатическими действиями обезопасила свои границы - с японской и китайской сторон. Да и как, хотелось бы знать, можно сделать секретным подготовку к широкомасштабному военному столкновению, в котором счет солдат идет на миллионы, а техника исчисляется десятками тысяч единиц?
Но если не было внезапности, почему первые три месяца Войны стали катастрофой для Красной Армии? В чем глубинные причины этого поражения?
Приведу историческую параллель. В 1812 году во главе Великой армии Наполеон вторгся в пределы Российской Империи. Численность его армии двукратно превосходила численность русских войск. Именно поэтому русские войска оставляли свои города и уходили вглубь территории страны. Но Наполеону не удалось безоговорочно победить ни в одном сражении. Ни одна крупная часть русской армии не была взята в плен. Ни одна – окружена. Наполеону, этому гениальному полководцу, не удалось навязать русской армии своей стратегии. Всего этого нельзя сказать про первые страшные месяцы 1941 года.
Немного назад. Странная война в Европе
В 1938 году в СССР была выпущена интересная книга. Называлась она «Первый удар». Предназначалась книга для командиров РККА. В форме романа теоретик военного дела Николай Николаевич Шпанов досконально описывал стратегию первого удара по противнику без объявления о начале войны. И следующий после первого удара блицкриг. Немецкая военная мысль шла, видимо, подобным же путем.
1 сентября 1939 года без объявления войны фашистская Германия напала на Польшу. В ответ союзники Польши - Англия и Франция заявили о начале войны с Германией. Началась Вторая Мировая Война. Заявить-то они заявили, но делать ничего не стали. Союзники надеялись, что два миллиона польских солдат окажут Вермахту достойное сопротивление. Польша граничит с СССР. Значит, немцы могут оказаться в конфликте с Советским Союзом. На это Англия с Францией очень рассчитывают, буквально подталкивая Гитлера к такому развитию событий.
Этот период у историков называется «Странной войной». Но странной в этой войне ничего не было. Для мобилизации войск требуется 3-4 недели. Французская республика начала эту мобилизацию, а Великобритания неторопливо проводила высадку в Европе своих экспедиционных войск. Тут уже зима близко и можно не говорить о начале активных боевых действий.
Но действительность обманула ожидания французов и англичан. Вермахт разгромил польскую армию за несколько недель.
Советские войска в ответ на действия Германии заняли Западную Белоруссию и Украину, входившие тогда в состав Польского государства. Но главным сюрпризом для западных противников Гитлера было полное отсутствие конфликта между Германии и СССР. Ведь подписан не только «Пакт о Ненападении», но и секретные приложения к нему о разделе сфер влияния. По сути, две тоталитарные страны попросту разорвали Польшу - совершили ее раздел. Германия и СССР боятся прямого вооруженного столкновения на оккупированной территории как огня, а потому тщательно избегают возможных недоразумений. В этот момент Гитлер считал себя неподготовленным для войны на Востоке, имея в тылу антигерманскую коалицию. А Сталин резонно не хотел «таскать каштаны из огня» за французов и англичан.
Блицкриг Германии на Западе
Неторопливостью Англии и Франции Вермахт воспользовался «на полную катушку». После разгрома Польши, железнодорожным транспортом германские войска были переброшены с запада на восток. Немцы в кратчайшие сроки развернули новые дивизии и посмотрели на уроки польской кампании. Их наступление на Запад началось весной 1940 года, когда казалось, что Франция, Англия и примкнувшая к ним Бельгия к войне готовы. Но дело в том, что готовы были союзники к войне позиционной. У французов – оснащенная по последнему слову военной техники «Линия Мажино». У Бельгийцев неприступный форт Эбен Эмаэль, мимо которого ну никак не пройдешь – каждый сантиметр границы пристрелян. Британцы с англо-саксонской неторопливостью накачивают экономики союзников деньгами, оружием и военной техникой. Кажется, что вот-вот повторится эпопея «окопной войны» 1915-1916 годов.
И тут немецкое командование преподносит западным противникам «технический» сюрприз. Немцы не стали штурмовать Эбен Эмаэль в лоб. За три месяца до даты вторжения в Бельгию, они соорудили точный макет крепости, в котором до минуты отработали ее взятие.
Точно так поступил Суворов с турецким Измаилом. Но у Суворова не было планеров. А у немцев были. Они их разогнали самолетами над Германией и пустили в бесшумный полет в сторону бельгийцев. Из планеров как снег на голову на головы бельгийцев посыпались спецназовцы, которые с неба взяли неприступный Эбен Эмаэль через час! Не помогли бетонные колпаки, подземные бункеры и полная боеготовность бельгийской армии. Мешок тротила в амбразуру – и нет никакой окопной войны. Саперы разоружены, электрические кабели к минным полям перерезаны. Немецкие танки свободно проходят по бельгийским мостам и устремляются вглубь Европы. Затем обходят Линию Мажино. Тактика «окопной войны» периода Первой мировой безвозвратно ушла в прошлое. Именно гибкостью мышления немцы побеждают весной 1940 года до зубов вооруженных французов, бельгийцев и англичан. Последние оказываются перед тем же выбором, перед которым оказались Багратион и Барклай летом 1812 года. Они могли броситься навстречу превосходящим силам противника и быть героически разбитыми. Или совсем не геройски быстро эвакуироваться за Ла-Манш и тем сохранить армию. Англичане предпочли последнее.
Через сорок дней после начала боев в Бельгии Европа оказалась на коленях перед германской военной машиной. Капитуляция Франции состоялась в том же Компьенском лесу, где состоялась капитуляция германских войск в 1918 году. Кстати, подписана она была – той же самой ручкой. Такие вот причуды истории. Руки у фашистской Германии для войны с СССР были развязаны. На Востоке – гигантские природные ресурсы. На Востоке – хлеб Украины, железо Урала и Нефть Азербайджана. Все это богатство, по мнению вождей Рейха, только и ждет того, чтобы спаянная национальным тевтонским превосходством Германия их взяла.
Советское военное руководство все это видело. И делало свои выводы. Аэродромы дальней авиации срочно переносились ближе к новой границе СССР – что бы в случае чего самим можно было нанести упреждающий удар. В армии проводились постоянные учения, отрабатывалось взаимодействие фронтов. В том числе – при наступательных операциях. Новая техника шла в войска нескончаемыми эшелонами.
Разведка
Перед началом Первой мировой войны царское правительство знало о всех планах немцев. Главком Балтийского флота Российской империи адмирал фон Эссен ввел своеобразное «ноу-хау» - радиоразведку. Немцы тогда разговаривали открытым текстом и русское командование по радиоперехватам знало о всех приготовлениях противника.
В 1940-1941 годах шифровка немцами своих радиосообщений уже осуществлялась. Не только переброска германских войск к границам СССР, но и возрастание радиообмена в пятимиллионной группе армий фашистов говорило о многом. Было ясно, что немцы что-то готовят. Кроме того, дипломаты за три-четыре месяца доносили о датах начала немецкого вторжения вплоть до дня, о том же говорили дезертиры с немецкой стороны. За несколько дней до начала Войны резко упал грузопоток с Запада на Восток. Понятно, кто будет посылать эшелоны или корабли в страну, с которой собирается воевать?
О надвигающемся немецком наступлении, согласно донесениям НКВД, говорили даже наши портовые грузчики и железнодорожные рабочие. И сами разведчики не зевали.
Они подтвердили все то, о чем предупреждали Советское правительство дипломаты. Спустя три года – точно так же, как в предвоенный период – разведка донесла Ставке не только о дате начала наступления фашистов под Курской дугой, но и о часе и направлении главных ударов. Казалось, и правительство страны не дремало. Непосредственно в ночь с 21 на 22 июня в войска поступила шифрограмма из Москвы:
«1. В течение 22—23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ... Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников».
Третьим пунктом Жуков и Рокоссовский предписывают рассредоточение авиации, приведение в боеготовность ПВО, затемнение городов и прочие неотложные меры, к которым армия должна быть готовы. При этом войска уже были выведены в полевые лагеря еще в начале июня.
Все это было сделано. Но не помогло. Почему?
Беда в головах
Когда историки говорят о Советском Союзе конца тридцатых годов, то подразумевают единое мощное государство. Но если присмотреться – это совсем не так. После революции прошло меньше чем четверть века. И еще живо поколение, помнившее царскую Россию. Этому поколению было, что рассказать детям. Хотя бы о зарплате рабочего в 1916 году. И паре пудов мяса, сахара, чая и конфет, которые рабочий мог тогда купить, а теперь – нет. Это тихие «кухонные» разговоры – ползучая «контрреволюция», которую нещадно преследуют и искореняют. Под запретом даже понятие «русский человек». Русский – значит контрреволюционер, белогвардеец. Религия – запрещена, духовенство истребляется физически, как реакционный класс. Патриотизм – заменен интернационализмом. Гимн Страны Советов – «Интернационал», главный лозунг «Пролетарии всех стран – соединяйтесь». В ходу лозунг: «Рабочий для рабочего – брат». «Если завтра война, если завтра поход» – то германский или английский рабочий сам возьмется за оружие, чтобы свергнуть ненавистных капиталистов. Главная мечта СССР – красный флаг от «Гибралтара до Владивостока».
Индустриализация страны, под которую крестьян загоняют в колхозы, раскулачивают и ссылают эшелонами в ГУЛАГ, выводит страну на промышленные показатели 1913 года. Но ее «побочным результатом» становится тотальная нехватка сельскохозяйственных продуктов. В свою очередь это ведет – к недовольству Советской властью.
В ответ – власть проводит непрекращающуюся репрессивную политику. За взятые с поля «десять колосков» - колхозника могут отправить на десять лет в лагерь. За пол мешка картошки – к стенке. За «антисоветское» стихотворение – дать двадцать лет Колымы. Страна задавлена страхом, постоянными «чистками», доносительством и «охотой за вредителями». Кажется, что ужас Гражданской войны не прошел, он продолжается на каком-то новом витке.
В такой обстановке что бы там «на верху» ни говорили военные теоретики, народ живет своей жизнью. Вернее, он выживает. А ведь армия – это плоть от плоти народа! Это - крестьяне, видевшие коллективизацию. Это рабочие, которые получали нищенский паек за ненормированный рабочий день. Это жители присоединенных к СССР Западной Белоруссии и Украины, для которых понятие Советская власть и насилие быстро стали синонимами. Командиры частей и подразделений РККА задавлены страхом, после «ежовских» чисток трехлетней давности. Они шагу бояться ступить без прямой инструкции от начальства.
Но самое страшное другое. В стране, захлебывающейся от государственного насилия, доверие к правительству сведено до банального страха за свою жизнь. Если эта система страха рассыпается, то оказывается, что человек не хочет защищать того, кто внушает ему этот страх. И дело не в количестве танков, орудий и самолетов. Все это – железки. Главное то, что в душе человека. Можно защищать свой народ, но не аморфный Интернационал. Свой дом, но не тюрьму. Свою семью, но не Сталина. «Пусть Сталин сам воюет с Гитлером! – думает простой человек, - А я уж как-нибудь в сторонке пересижу».
Роковое 22 июня
Надо сказать, что идеологи немецкого нацизма это слабое место Советского Союза понимали. Недаром Геббельс называл СССР «колоссом на глиняных ногах». Наполеон не мог ни на что подобное рассчитывать. Тогда русский народ, армия и правительство были изначально едины в общем патриотизме. Русские люди знали, за что сражаются.
Фашисты не учли лишь одного. Начиная тотальную войну против СССР, они неизбежно начнут воевать с русским народом. И тем русский народ сплотят. Понимал весь ужас первых дней войны и Сталин. Кем-кем, а глупцом этот человек не был. Незадолго до начала Войны он попытался реализовать плавный идеологический поворот от интернационализма к патриотизму. Историки назовут это «национал-большевизмом». Но времени для полной перемены в умах уже не хватило. 22 июня 1941 года фашисты атаковали границы СССР на всем протяжении от Балтийского до Черного моря.
В течении трех суток с фронта приходили одна хуже другой. И в течении трех месяцев - тоже. Можно только фантазировать на тему, что пережил «Великий Кормчий» и «Лучший Друг колхозников» в те дни, когда Россия думала, стоит ли ей вообще воевать. Знаменитые слова «братья и сестры», вдруг вырвавшиеся из глубины этой души, говорят о многом…
Священная Война
Надо отдать должное Сталину. Он первым из партийной верхушки понял, что на одном интернационализме войну не выиграешь. И – обратился к национальным и патриотическим чувствам людей. Слово «русский» сразу перестало быть ругательством. Фильмы о русской воинской доблести заполнили экраны. Мелодию французского «Интернационала» сменила музыка «Гимн Советского Союза», написанная церковным композитором Александровым. Писатели и поэты бросились писать на темы из русской истории. Церковь вывели из подполья, открыли храмы и монастыри. Священники не только собирали деньги на танковые колонны и эскадрильи авиации, они в полевых условиях даже пехоту на ратный подвиг благословляли! Да этого попросту не могло быть еще год назад! Чуть позже в армию вернули «царские» погоны, а в быт школьников - гимназическую форму. Стали возрождаться кадетские корпуса под именем Суворовских училищ. Были введены боевые награды, аналогичные наградам Российской империи. Таких примеров не перечесть. Но это все будет потом, как и тост Сталина, образца 1945 года «За великий русский народ!»
А пока немцы бомбили наши города и вели себя как завоеватели. Они не щадили стариков и детей, кормящих женщин и инвалидов.
Чтобы осознать это и ответить на агрессию, нашему задавленному собственными безбожными правителями русскому народу понадобилось три месяца. Три месяца, чтобы война была осознана не как «драка Сталина и Гитлера», а как борьба за собственный дом, веру и национальное самосохранение, как Священная война за Отечество. Отказ советской идеологии от патриотизма, от понятия «русский человек», от настоящего, а не декларированного единства армии и народа стоил нашей Родине миллионы и миллионы жизней. Страх, культивированный «ежовскими» чистками в армии, не принесли ничего кроме горя, страдания, боли поражений и смерти.
Приходится честно признаться, что к началу Великой Отечественной Войны армия оказалась не единым организмом, спаянным верой в правое дело, а отдельными людьми – с их, отдельным чувством долга, упорством и героизмом. И эта армия была разгромлена противником. Но с сентября – октября 1941 года немцы имели дело уже совсем с другой силой. Это была совсем другая армия. Это были люди, которые сознательно шли умирать не за «светлое коммунистическое будущее», не за Интернационал или Сталина. Без всякого лишнего пафоса они шли воевать за Родину-Мать, «за други своя», за свои дома и родных. Война Германии и СССР стала Великой Отечественной Войной.
Без Бога, без чувства принадлежности к собственному народу, без патриотизма нация – не имеет ни единства, ни будущего. В концентрированном виде этот опыт выразил в 1990 году иеромонах Роман (Матюшин):
Без Бога нация – толпа,
Объединенная пороком,
Или слепа, или глупа,
Иль, что еще страшней, – жестока.
И пусть на трон взойдет любой,
Глаголющий высоким слогом,
Толпа останется толпой,
Пока не обратится к Богу!
Это, может быть, и стало самым страшным уроком 22 июня 1941 года. И я надеюсь, что этот страшный урок мы выучили. А потому он – никогда не повторится.
Александр Ильинский