Рождественский сочельник идет к своему завершению, и через несколько часов в мир прольется светом Вифлеемской звезды Рождество Христово. Заканчиваются последние приготовления, свет в окнах затухает, уступая место разноцветным огонькам на праздничной ёлке. От этих огоньков стеклянные игрушки искрятся и переливаются. Я, девочка шести лет, лежу под нижними ветками и любуюсь игрой красок и огней. Налюбовавшись вдоволь, аккуратно выползаю из-под дерева, чтобы не осыпались иголки, и одним глазом подмигиваю румяному Деду Морозу, мурлыкающему какую-то новогоднюю песенку.
Мама отправляет всех спать, чтобы на службе никто не клевал носом. Облачившись в розовую пижамку, я с разбегу влетаю в кровать и, зажмурив глаза, изо всех сил стараюсь заснуть. Ну о каком же сне может быть речь в Сочельник?! Ведь завтра Рождество! Мысли о подарках и маминых эклерах, спрятанных на шкафу, никак не дают успокоиться и погрузиться в мирный сон. Мимо комнаты проходит папа. Немного подумав, я тихонечко слезаю с кровати и в обнимку с плюшевой собакой иду на горящий в другой комнате свет.
«Пааап... Я уснуть не могу», ― обреченно вздыхаю с порога. Папа лукаво улыбается и, прихватив с собой Рождественское послание, идет в детскую. Завернув меня в одеяло, словно маленький рулетик, он аккуратно ложится рядом и при свете ночника начинает читать вполголоса.
В соседней комнате что-то тихо звякнуло, потом хлопнуло. И по дому разнеслось: «До-ми-соль». Мама села готовиться к ночной службе. Каждый год мы засыпали под тихие аккорды тропарей и её чуть слышное пение. Весь дом погрузился в темноту. Лишь ночник в детской, свет в комнате да огни на ёлке нарушали эту темноту. Нежная мелодия медленно разливалась по комнатам, заполняя их невероятным спокойствием и теплотой. Каждое слово проходило сквозь нарастающую дремоту, будто успокаивая и приговаривая: «Спи! Все будет хорошо. Господь вот-вот родится...». Папа, заметив, что я начала засыпать, перестал читать, крепче обнял меня и тоже стал тихо-тихо подпевать пианино.
Фото: Дарья Осадчук
– Папа..., – уже сквозь сон промямлила я, – а Ангелы принесут мне в этом году подарок?
– А ты себя хорошо вела? ― прищурившись, уточняет папа.
– Да, хорошо! Я даже в ящичке своем убрала и пыль протерла, – горячо заверила его я, кое-как разлепив один глаз, чтобы видеть отца.
– Что ж... Если на службе тоже будешь хорошо себя вести, то обязательно принесут!
Я пробурчав, что «конечно буду», провалилась в сладкий недолгий сон. А откуда-то издалека все еще доносились аккорды и тихое пение: «Дева днесь Пресущественнаго рождает...».
Еле раскрыв глаза, я села и свесила босые ноги. Рядом уже лежало выглаженное белое платье и бантик в тон. Все суетились, искали вдруг пропавшую расческу, одевались и причесывались.
– Мам! Мама! Ты форточку не закрывай! А то как же Ангелы мне гостинец принесут! – натягивая куртку, выкрикиваю я.
– Им форточка не нужна – они же Ангелы! – успокаивает меня мама.
Наконец, собравшись, отправились на ночную Рождественскую службу. Я всю дорогу отчаянно зевала, то и дело прикрывая сонные глаза. Мама с папой оживленно обсуждают последовательность службы, а мы (дети) тихонечко дремлем. Но как только двери храма открылись, сон как рукой сняло! Торжество так торжество!
Большие ёлки встречали у входа прихожан, еще две стояли возле аналоя – там, на еловых ветках и белых гвоздиках лежала большая икона. На ней Дева Мария возле маленьких яслей, в которых младенец Иисус Христос, рядом Иосиф и три волхва, а на небе горит Вифлеемская звезда. В храме вокруг счастливые лица и радостные голоса, и кто-то уже успел одарить меня шоколадкой «Аленка».
Праздничная служба прошла в радости и торжестве. Я, чтобы не заснуть, стояла рядышком с мамой и тонюсеньким голосом старательно пела тропарь праздника – только его я пока что и знала наизусть. Однако к концу службы меня сморило, и знакомая бабушка, с добрыми морщинками вокруг глаз, уложила меня на лавку на стопку шуб и курток. «Спи маленькая, спи. Я тебя разбужу!» – поглаживая по голове, приговаривала старушка. Проснулась я от того, что мама, смеясь, теребит меня за плечо.
– Причастие проспишь, соня!
После Причастия папа читал прихожанам Рождественское послание, а я со спокойной душой ела в уголке просфорку и хитро улыбалась. Ведь я-то уже знаю, о чем там говорится, в этом послании. Папа мне уже все прочитал.
Фото: Дарья Осадчук
Все долго не расходились, бесконечно поздравляя друг друга. Но вот свечки и лампадки стали гаснуть, прихожане разошлись. А я с деловым видом, сидя на лавке, подсчитываю, сколько конфет мне сегодня подарили. Из алтаря неспешно выходит папа, и, подойдя ко мне, хитро спрашивает:
– Ну как, хорошо себя вела?
– Хорошо! Только я немного задремала... – смущаюсь я. Смеясь, все дружно отправляемся домой.
Пока все шумно раздеваются в прихожей, я на цыпочках прохожу в зал. А вдруг Ангелы еще не улетели?... Но под ёлкой так же одиноко стоит Дед Мороз. Эх... Видно, где-то набезобразничала... ― сокрушаюсь я. Тут сзади подходит мама и обнимает за плечи.
– Они еще не успели к тебе прилететь. У них ведь сегодня такой праздник! Им сначала нужно младенца Иисуса Христа поздравить. Надо просто до утра подождать! – и чмокнув в макушку, она повела меня спать.
Проснувшись раньше всех, я подпрыгнула на кровати как на трамплине! Глянула в окно и ахнула – настоящее волшебство! Все кругом покрыто пушистым снегом. Приплясывая, побежала в комнату. Нарядная ёлка вся мигала и переливалась разноцветными огнями. А рядом с улыбающимся Дедушкой Морозом стояла нарядная коробка.
– Мама! Папа! Мне Ангелочки подарок принесли! Ура! – закричала я, забыв, что все еще спят. Но тут из кухни выглянула мама с большим тортом в руке, улыбнулась и сказала:
– С Рождеством!
Дарья Осадчук, газета "Логосъ"